Аленький цветочек
В одном стольном граде, название коего с годами стерлось, жила, значится, семья ку-
печеская, русская, по фамилии - Гольфштейн. Была она настолько русская, что занима-
лась торговлей с утра до ночи, и только по субботам отдыхала от дел праведных.
Вот как-то прошла очередная суббота, как и еда каширная, и собрался купец ехать
на толчок, базар по тогдашнему, так, ради малости купеческой: кое-чего продать, что-
бы купить и потом опять таки продать.
Но, не успел он портянки оренбургские, расписанные под хохлому, в сапоги спрятать,
как выходит к нему дочка старшая, Фира Соломоновна:
- Ой, папа, шоб вы были мне таки здоровы, и куда это вы, одиноко так, ножками зашарка-
ли?
- А, шо? - по-русски, вопросом на вопрос отве
тил Соломон.
- Шо, шо? - еще круче завернула старшая,-
Значится так, ежели я, доча ваша старшая,
кровная, без подарка останусь, ей-Богу, папаша, пойду и положу челобитную в присут-
ствие налоговое. И вы, папаша, потом им там рассказывайте, шо вы до крайности бед-
ный, и шо все это - наследство тетушки вашей, из Парижу.
Почесал Соломон Иванович остервенело кипу на макушке своей, подумал, посчитал
по быстрому: что к чему, да сколько, и слегка подобрел. "Лучше дочери чего прикупить,
чем Родине все отдать".
- И чего хочет душа твоя? Ну, то, что отца
родного по миру пустить, так это и ежу
понятно. А, еще чего мозги твои удумали?
- Трюмо я, папаня, истерически возжелала.
Зеркальце, значит такое, заморское. И шоб
ломпадки по бокам горели...
- Ладно, - согласился радостно отец, потому,
как ожидал просьбы по дороже.
Уж было к двери дошел, вздохнул, ан нет счастья русского. Средняя дочь с при-
тензиями пристала.
- Это ж вы куда, папаша, сдернутся решили?
" Сейчас и эта канючить зачнет" – горь
ко подумал Соломон и выругался по матери,
как истинно русский, потому, что только у русских - что свято, тем и ругаются.
- Значится так, папаша. Вы мне привезите гребешок импоршний самочесальный, с зави-
валкой...
- Да, креста на тебе нет…
- Так и шо- шо нет? Потому и купите. А, ина
че, вы меня знаете...
Знал Соломон свою средненькую, по это
му и спорить не стал. Засеменил к порогу.
Так бы и ушел уже, родимый... Так, нет. Тут и младшенькая выперлась из спаленки
своей, подтянула спросонок брюшко свое к тройному подбородочку и защебетала убаю-
кивающе:
-А мне, папаня, ничего не надобно…
Успокоилось сердце отцовское, отмякло. А то ведь младшенькая с придурью. Как чего
захочет, так - одни проблемы случаются ...
-А мне, папаня, ничего от Вас не надобно… Вот только что – цветочек аленький… Да к
нему дворец побогаче, у моря синего, и принца, что ни есть натурально заморского. И
чтоб не урода какого. А то в прошлый то раз Вы, папенька ,учудили мне с Чудищем этим…
Задумался тут Соломон Абрамович… Крепко так призадумался… Почесал макушку
плешивенькую , после чего пошел и сам сдался в присутствие податное.
И на суде, приговор выслушав с терпением не малым, вытаращил глаза свои, что
зверь затравленный, на доченьку младшенькую, и прорычал, сотрясая воздух присут-
ственный дородным купеческим кукишем, деньгами засаленным:
-Ан, вот тебе,доченька, цветочек твой аленький!!!
Свежие комментарии