Семен и раньше завидовал. Например, более удачливым собратьям, которые уходили из приюта в новую жизнь, ведя на поводках улыбающихся двуногих.
Ему тогда казалось: вот выберет его какой-нибудь человек, и жизнь заиграет новыми красками. Но не все оказалось так просто...
Человек для Семена в итоге нашелся. Только вот что-то с этим человеком было не то...
И это самое «не то» заставляло его завидовать соседской собачке Фросе черной завистью. Такой же черной, как шерсть самого Семена.
*****
Когда Кузьма Петрович вышел на пенсию, он предсказуемо заскучал. Не то чтобы он мечтал работать до гробовой доски... Но ему нравилось быть частью коллектива.
— Может, ну ее, эту пенсию, попрошусь обратно, авось примут на полставки, — говорил он сыну Володе.
— Папа, да какие полставки? У тебя же суставы, радикулит, давление.
— Да не могу я один. На стены от тоски лезу! Ты вот о моем физическом здравии печешься, а то, что я спятить могу, тебя, похоже, не интересует!
Но Кузьма Петрович был несправедлив к сыну. Владимира очень даже интересовал папин душевный комфорт. Поэтому однажды он и предложил:
— Слушай, а может тебе пса из приюта взять? И доброе дело совершишь, и тоску свою прогонишь. Я тут даже присмотрел одного подходящего...
Кузьма Петрович подумал, пожевал губами, посчитал что-то в уме и согласился:
— А и правда! Собаку я прокормить сумею. Зря, что ли, всю жизнь работал. Раз пес приютский, значит, барских запросов у него нет. Вроде личного стилиста, парикмахера и модельера, а простые собачьи потребности осилим.
— Только, папа, ты имей в виду: пес взрослый, воспитанием его никто особо не занимался, поэтому не дай ему сесть на шею. Воспитывай строго, но без рукоприкладства.
Командам учи, послушанию. Чтобы пес четко усвоил — ты здесь хозяин! — Володя давал указания, надерганные из интернета, а Кузьма Петрович слушал и соглашался.
— Ты не переживай, Вовка, строгости у меня на целую роту солдат хватит. Да и требовать я умею. Мастером у себя на заводе был, как-никак...
Вскоре после этого разговора в доме Кузьмы Петровича и появился Семен. Что-то в нем было от овчарки, где-то отметились борзые, чуточку наследили терьеры.
В общем и целом Семен получился крупным, остроухим, длинноногим «дворянином» черной масти.
Как же он радовался первое время, что у него, наконец, появился свой личный двуногий... Но вскоре Кузьма Петрович взялся за воспитание Семена.
*****
И если дома хозяин пса особо не муштровал, разве что не допускал на кухню:
«Нечего тебе здесь делать! Прием пищи у тебя строго по расписанию!»
Закрывал дверь на ночь в спальню:
«Отдыхать имеешь право только на своем месте!»
То прогулки стали для Семена отдельной болью.
— Нельзя! — рявкал Кузьма Петрович так, что подпрыгивал не только Семен, потянувшийся носом к какой-нибудь изумительной рыбьей голове, но и все собаки в радиусе десяти метров со своими хозяевами вместе.
— Ко мне! — громогласно взывал Кузьма Петрович, стоило Семену только сделать шаг в сторону очаровательной мадам собачьей наружности.
— Рядом! — грозно приказывал Кузьма Петрович, если Семен отклонялся от исхоженного маршрута хоть на миллиметр.
И Семен послушно выполнял все хозяйские требования. Хоть Кузьма Петрович ни разу не поднял на пса даже кончик поводка, не шлепнул по пятой точке тапкой и даже ни единожды не замахнулся, Семен не мог иначе.
Уж слишком грозно сходились на переносице кустистые седые брови хозяина, уж больно колючим становился его взгляд...
«Послал же хозяина мне собачий боженька, — молча страдал Семен. — Вроде кормит, ухаживает, может, даже по-своему любит... Но сил моих больше нет жить в этой собачьей казарме!»
Еще сильнее его страдания стали после того, как он увидел Фросю. Маленькую, беленькую, лохматую, задорную собачку, выводившую на прогулки славную, уютную бабулечку.
Эта парочка частенько встречалась на его пути. Только вот поговорить с Фросей никак не удавалось. Какое уж тут общение, когда у тебя в хозяевах суровый надсмотрщик...
Но однажды у милой Фросиной хозяйки порвался пакет с покупками. По асфальту поскакали веселые оранжевые апельсины наперегонки с зелеными яблоками.
Кузьма Петрович, как истинный джентльмен, ринулся помогать даме. За сбором фруктов с тротуара они и познакомились. Разговорились...
И у Семена появилась возможность пообщаться с Фросей поближе:
— Чего у тебя хозяин такой строгий? — первым делом поинтересовалась она. — Ты проблемный, что ли?
— Да нет, вроде... Я всегда слушаюсь, кошек не гоняю, ем, что дают, вещи не порчу, пустолайством не страдаю, — Семен перечислял свои достоинства.
— Да ты же почти ангел! А чего он на тебя тогда рычит?
— Воспитывает...
— Да ну? — удивилась Фрося. — Меня бабуля тоже воспитывает, только тихо и ласково. А твой... Он уже, наверное, кроме тебя, всех собак микрорайона воспитал. И кошек в придачу!
— Ну вот такой мне двуногий попался. В приюте, знаешь ли, не шибко повыбираешь, — вздохнул Семен.
Их милую беседу прервало громогласное: «Домой!», от которого подпрыгнули Фрося, ее хозяйка и пара голубей на ближайшем тополе.
Семен опустил голову и поплелся за Кузьмой Петровичем...
*****
С того самого дня они стали частенько гулять вместе: Кузьма Петрович, Семен, Фрося и ее хозяйка, Мария Ивановна. И однажды Фросина хозяйка поинтересовалась:
— Вы уж меня простите, а зачем вы на своего пса так кричите?
— Так, чтобы слушался, — ответил Кузьма Петрович.
— Я вот на Фроську голос не повышаю, а она меня, тем не менее, слушается.
— Сравнили! Ваша барбоска маленькая, домашняя, к тому же девочка. А мой мужик жил, где придется. Не воспитывался никем... Потом в приют попал. Беспризорник чистой воды. С такими строгость нужна. Мне и сын так сказал.
— Да разве ж это строгость? — нахмурилась Мария Ивановна. — Это же форменная муштра! Вы кого из пса вырастить хотите? Друга или собаку-робота? А то, еще хуже, неврастеника.
Кузьма Петрович призадумался: было разумное зерно в словах Марии Ивановны.
— Ну так, а вы, что посоветуете?
— Я не кинолог, но в первую очередь, думаю, вам нужно показывать своему Семену не только строгость, но и любовь.
— Любовь... — хмыкнул Кузьма Петрович. — Так я из него неженку диванную выращу.
— А вы попробуйте. Мы с Фроськой вам поможем.
*****
Ох, нелегко пришлось по первости Кузьме Петровичу.
— Вы лакомство поощрительное для Семена взяли? — спрашивала Мария Ивановна, когда они выходили вчетвером на собачью площадку.
— А то? — Кузьма Петрович доставал из кармана кусок колбасы.
— Эх... — вздыхала Мария Ивановна. — Ладно, пойдет. Только вы на мелкие кусочки это великолепие поломайте. А лучше купите собачьи печеньки...
— Ага, а собачий торт ему не надо заказать в собачьей кондитерской? — ехидничал Кузьма Петрович.
Мария Ивановна смотрела на него строго, и он терялся, бормотал:
— Ладно, будет ему печенье, раз для дела надо...
— Ну, а теперь давайте что-нибудь простенькое выучим, — командовала Мария Ивановна. — Ослабьте поводок, пусть они с Фроськой поиграют. Вот. Зовите обратно...
Да не так! Я же чуть не оглохла, ворона, вон, с дерева рухнула. Нормальным голосом. Подошел... Похвалите, погладьте, кусочек колбаски дайте.
Кузьма Петрович ворчал, злился, бухтел, но слушался. Семен сначала удивлялся переменам в хозяине. Но это были замечательные перемены, и он привык.
Не все команды ему давались легко, но он очень старался...
Постепенно их прогулки стали долгими, общение приятным, а взаимопонимание полным. Да и выполнять команды хозяина теперь было для Семена сплошным удовольствием.
Кузьма Петрович не орал, не дергал поводок, отпускал побегать. За это пес платил ему послушанием: никакая самая пахучая вкусная тухляшка, ни одна кошка или нахальный велосипедист не могли сбить Семена с верного курса.
Если хозяин говорил: «Ко мне», значит, так тому и быть!
*****
Кузьма Петрович тоже радовался переменам: во-первых, не надо напрягать голосовые связки и пугать окружающих, во-вторых, пес стал просто хвостатым ангелом. Послушным, ласковым, игривым.
Не то, что раньше. Слушаться-то он слушался, а вот любви его Кузьма Петрович не чувствовал... Сложно любить из-под палки.
Однажды на прогулке, когда Фрося с Семеном исследовали кусты, Кузьма Петрович, преисполненный благодарности, сказал Марии Ивановне:
— Гениальная вы дрессировщица, Маша. Меня изменили, Семена воспитали. В чем секрет-то?
— Да никакая я не гениальная, — отмахнулась Мария Ивановна. — И не дрессировщица вовсе. Я даже многих команд правильных не знаю. Сама выдумываю. А секрет... Да просто все — нужно любить свою собаку.
— И правда просто, — задумчиво произнес Кузьма Петрович. — Только вот почему-то ни я, ни мой сын до этого не додумались...
Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Свежие комментарии