Мудрая игра в шахматы

Когда мы отдыхали в Гантиади-75, на пляже как-то играл в шахматы. В зрители затесался местный абхаз, он молча наблюдал за игрой, а потом пригласил меня сыграть с его "дэдушком", большим любителем и местным чемпионом. 

Сначала меня поразили невиданные резные старинные шахматы, произведение искусства, это даже отвлекало от игры – больше рассматривал фигурки.

Но партнер заставил меня предельно сосредоточиться. В принципе играю в силу кандидата в мастера, в детстве прочили большое будущее, если буду трудиться. Но трудиться не хотелось, это бы значило испортить для себя
ИГРУ, опошлив развлекушку работой. 

Аксакал явно знал теорию, из дебютов выходил с преимуществом, а дальше по-карповски, осторожно, неспеша, правильно дожимал, накапливая мелкие
преимущества. Чтобы не погибнуть от этого удушья, мне приходилось взрывать игру, идти на определенный риск жертв, чтобы вырваться из железных объятий. Как правило, получалось, число варинтов резко
возрастало, и дед уже с ним не справлялся. 

В первой же партии по ходу игры возник план: жертвой качества заманил ферзя соперника в угол и практически выключил из игры, в то время как
мои фигуры сконцентрировались в мощный кулак и до решающего штурма оставалось несколько подкрепляющих ходов. 

Тут за спиной аксакала возник его сын в черкесске, что ли. Ну, эта их свитка с галунами для патронов и пояс с кинжалом. Джигит выразительно положил руку на кинжал. 

Чем лучше моя позиция становилась на доске, тем больше ухудшалось мое положение в целом. Как бы сейчас сказали, меня понуждали к миру. Я ослабил давление и выпустил ферзя противника на простор. Ситуация быстро переломилась и ходов через 10, ввиду угрозы больших материальных потерь, я сдался. 

И не пожалел – поражение сразу стало пировым: тут же я оказался в центре пира, с тостами, вкусностями и все остальное. Мне пояснили: Сулико Николозович очччень не любит проигрывать, и я – молодец, уважил
аксакала. 

Потом меня не раз привозили сразиться, партии получались интересные. Я пару раз выигрывал, поддерживая напряжение, но больше терпел поражения, и делал это очень правдоподобно, никаких там грубых подстав или зевков, аксакал искренне радовался победам, не замечая мою тонкую игру в
поддавки. 

В последний день мы тепло расстались. "Хороший ты человек! И шахматист! Мне нравится, как умно выигрываешь! А еще больше – как мудро проигрываешь. Да?"- 

... И очень лукаво подмигнул.