— Луис, старикашка ты глухой, иди сюда, обедать пора, — Лидия Петровна стояла, опершись на свою неизменную палочку, и улыбалась.
«Я старикашка? А сама-то хозяйка как постарела. Глаза прямо тонут в морщинках, особенно когда она смеется. И палка эта. Раньше ведь без нее обходилась. Эх, время...» — беззлобно подумал Луис, поднялся и потрусил к Лидии Петровне.
*****
Луис был стар. Пятнадцать лет для собаки — это что-то около восьмидесяти человеческих годков. Выходит, он старше хозяйки. Лидии Петровне всего-то семьдесят пять.
«Ох, собачий боженька, не дай мне мою старушку пережить! Я ведь врос в нее каждой своей шерстинкой, каждой клеточкой. Не вынесу, если уйдет раньше меня!» — иногда думал Луис.
Но собачий боженька его не услышал. И одним, до неприличия солнечным и теплым днем, Лидии Петровны не стало...
Луис видел, как это произошло. Хозяйка вышла из дома, сделала пару шагов в сторону огородика и внезапно скособочилась, словно марионетка, у которой обрезали несколько нитей.
Палочка упала в траву, а за ней осела Лидия Петровна. Луис взвыл и заторопился к ней, понимая, что ничем он уже не поможет. Но не желая в это верить.
Потом были похороны. Много людей в черных одеждах, среди них рыдающая Мария Васильевна, хозяйкина дочь. А рядом с ней Володька, внук Лидии Петровны.
Выглядел он растерянно, словно не мог поверить, что среди этого лета с его бабочками, цветочками и солнышком, так вот запросто расхаживает смерть. Он заметил Луиса, подошел и присел рядом с ним:
— Ну что, дедушка Луис, пережил ты бабулю. А она все боялась, что ты раньше уйдешь. Жалко-то как! Она ведь лучшей бабушкой в мире была. Нас вот с тобой познакомила, помнишь?
*****
Луис помнил. Ох и не понравился ему сперва шестилетний Вовка. Все норовил потискать маленького Луиса. Да еще над именем его потешался.
— Баба Лида, а чего у него имя такое девчачье?
— Почему же девчачье? Очень даже мужское! Был такой Луис Альберто в старом сериале про любовь. Мужественный шатен с умным взглядом.
— Ой, мама, ну тоже мне нашла фильм про любовь, — сказала Мария Васильевна. — Глупое мексиканское мыло! Старое к тому же. Луис Альберто любит Марианну, а она эдакая мексиканская Золушка, и, конечно, в конце их ждет счастье.
— А мне нравилось! — в голосе Лидии Петровны звучало упрямство. — И никакое оно не глупое! Может, наивное слегка. Зато душой отдохнуть можно было.
— Ладно-ладно, — Мария Васильевна подняла руки, — сдаюсь. Иди сюда, Луис Альберто, а то Вовчик тебя совсем замучил.
Щенок был рад вырваться от приставучего Вовки. Лучше уж крутиться рядом с женщинами. Ну что поделаешь: не задалась у них с мальчишкой мужская дружба.
Но один случай изменил все.
Вовка в свои шесть лет был созданием совершенно неугомонным. Словно хотел перед грядущей школой нагуляться на всю оставшуюся жизнь, набить все возможные шишки и вляпаться во все неприятности. И у него получалось.
Этим летом он разбил обе коленки, прыгая с дерева, обжег руку, пытаясь разжечь костер, и покрылся зудящими пупырышками, покоряя крапивные джунгли.
Сколько раз мать и бабушка просили его не убегать со двора. Вовка соглашался и все равно убегал. Только вот однажды ему не повезло.
— Лу, пойдем погуляем, а то сидеть за забором сил никаких нет, — Вовка капризно пнул мяч, тот отскочил от дерева и лениво покатился обратно. — Ну, чего ты? Ты же пацан, как я, а ведешь себе будто дряхлый старикашка. Валяешься в теньке и играть не хочешь.
Луис поднял голову и проследил, как Вовка, оглянувшись на дом, открыл калитку и выскользнул со двора.
«Куда этого охламона понесло? — раздраженно подумал Луис. — Запретили же! Хотя, мне какое дело. Главное, меня не трогает, и ладно…»
Но собачья совесть не позволила ему лежать спокойно. Он вздохнул, встал и вслед за Вовкой просочился в приоткрытую калитку.
Пацана он заметил уже довольно далеко. Вовка успел перебежать дорогу и спускался в канаву, собираясь, похоже, уйти в поля. Как же Луису не хотелось тащиться за ним, но совесть не позволяла вернуться в тенек двора. Он вздохнул и лениво потрусил следом.
Вовка уже почти перебрался через канаву, когда Луис заметил, что по дороге, вихляясь, словно пьяный, несется автомобиль. Думать не было времени.
Пес рванул с места, в несколько прыжков догнал Вовку, сбил с ног, и они вместе покатились по влажному склизкому дну.
Через секунду взбесившаяся машина влетела в канаву и забуксовала на том месте, где совсем недавно стоял Вова.
*****
Домой они возвращались грязные и мокрые. Вовку трясло.
— Спасибо тебе, Лу. Ты же меня спас, — постоянно повторял он. — Видал, как они влетели! Прям туда, где я был! Хорошо, что ты такой большой, хоть и маленький еще. Я тебя больше в жизни не обижу. И всем вкусным обещаю делиться. Если нас бабушка с мамой, конечно, не убьют...
Естественно, их никто не убил, но ругали сильно. Сначала обоих, потом, разобравшись, только Вовку. А Луису говорили, какой он молодец и хороший пес. Наконец, загнали мыться.
Они стояли вместе в летнем душе, смывая с себя глину и страх.
— Ты теперь мой лучший друг! — сообщил Вовка.
Луис не возражал. Так и началась их дружба...
*****
Теперь Вовка, каждое лето приезжая к бабушке в деревню на каникулы, первым делом обнимал Луиса и спрашивал:
— Ну что, друг, соскучился?
Луис единожды по-мужски целовал Вовкину щеку, помахивал темно-коричневым хвостом и заглядывал в глаза.
«А ты как думал? Ждал, скучал, бабулю опекал», — говорил его взгляд.
Он и правда всегда старался помочь Лидии Петровне. Искал потерянные вещи, приносил тапочки, грел своим теплом в холодные зимние вечера.
Особенно он стал беспокоиться о хозяйке, когда однажды подслушал ее разговор с дочкой:
— Мамуля, может, ты к нам в город переедешь? — говорила Мария Васильевна. — Тяжело ведь одной уже, поди?
— Да ну что ты, Маша, из меня немощную старуху делаешь? — отмахивалась Лидия Петровна. — Мне еще и семидесяти нет. Да и привыкла я здесь. Правильно говорят: где родился, там и пригодился. К тому же я не одна, у меня Луис есть.
— Луис, конечно, молодец, но он ведь не человек...
— Он лучше, — серьезно сказала тогда Лидия Петровна.
*****
Когда Вовке стукнуло шестнадцать, он стал реже приезжать к бабушке. Но все равно хоть раз за лето навещал.
Луис старел, морду тронула седина, и однажды Вовка, обнимая его, с удивлением сказал:
— Слушай, а ты теперь дедушка. Седой вон... Дедушка Луис. Ты береги бабулю.
Луис это запомнил. Он утроил усилия, теперь он старался быть всегда рядом. Вдруг хозяйке потребуется немедленная помощь.
Но он тоже старел. Подводило зрение, а иногда слух. Именно тогда у Лидии Петровны появилась палочка.
О, эта страшная палочка... Она навела Луиса на мысль, что они с хозяйкой глубокие старики. Луис задумался о смерти. И пообещал, что он всегда поможет Лидии Петровне, поддержит ее, не даст упасть. И вот, не смог...
Теперь он лежал у ног совсем взрослого Вовки и чувствовал себя бесполезным, виноватым и беспросветно старым. По седой морде проползла слезинка. Луис не обратил на нее внимания. Да, он плачет. Что еще остается...
— Дед, да ты не убивайся так! — Вовка опустился на колени перед Луисом, нещадно пачкая брюки в пыли. — Я понимаю, что ты потерял, но ты ведь не один! Я тебя ни за что не брошу.
Луис посмотрел на молодого хозяина и вздохнул, совсем по-человечески.
*****
В городе было странно и страшно. Машины, люди, шум. Луис не хотел здесь быть, но здесь жил Вовка, его единственный друг.
— Проходи, дедуля, осваивайся, — Володя распахнул дверь. — Квартира, правда, не моя — снимаю. Но не боись, тебя никто не прогонит. Я с хозяином договорился. А еще у меня тут живет Леночка. Ее тоже не бойся. Она хоть и задавака, но хорошая.
Из комнаты вышла тоненькая девушка в халатике. Личико недовольное, в руках тюбик с тушью.
— Чего ты так поздно, Володька? Ведь обещал сегодня со мной к Вероничке на день рождения пойти! А это что за чудовище? — она ткнула наманикюренным пальчиком в сторону Луиса.
— Сама ты чудовище, — брякнул Вовка, но тут же исправился: — хоть и красивое. Это Луис, мой друг, можно сказать, родственник.
— Нет, Володя, так не пойдет! Ни на каких родственников я не соглашалась. Убери его! — Леночкино лицо стало злым и капризным.
— Что значит убери? А если бы он попросил тебя убрать? — опешил Володя. — Я же тебе говорю — Луис мой друг! Друзей не убирают, не выкидывают и не продают!
— Ты меня что, с ним ровняешь?! — Леночка сорвалась на крик.
— Слушай, ну давай нормально поговорим, — пошел на попятную Володька.
— Я уже все, что мне надо, услышала. В общем так, либо ты живешь со мной, либо с этим... родственником. Я жду, выбирай!
Вовка молчал. Ему казалось, что он знает Леночку. Как-никак жили бок о бок последние полгода. Даже пожениться собирались в будущем. Да и животных она вроде любила...
Все время мечтала о котике. Правда, о каком-то модном ориентале. Но ведь он от этого не переставал быть котиком. И вдруг такое!
Леночка по-своему поняла молчание Володи:
— Ах, значит так? Ну ладно. Сейчас я ухожу. Тебе три дня на раздумья. Если не избавишься от этой престарелой дворняги, ищи вместо меня другую! — она швыряла вещи в сумку, зло поглядывая то на Володю, то на Луиса.
Наверное, ждала, что Вовка одумается, падет к ее длинным ногам и тут же прогонит пса. Но Володя молчал. Он действительно одумался.
«Господи, на ком я собирался жениться? Ведь если бы не Луис, то я так бы и не узнал, какая поганка рядом со мной. А она потом бы мне всю жизнь отравила. Опять он меня спас!» — думал Вовка.
Дверь хлопнула. Леночка ушла, чтобы больше никогда не возвращаться.
— Спасибо тебе, — Володя погладил пса. — Ну теперь пойдем, выберешь себе место.
Луис выбрал кровать. Спать под боком у родного Вовки было так спокойно. Раньше там спала Леночка. Пес был рад, что она ушла.
*****
И если к квартире Луис привык относительно быстро, то вот улица его ужасала. Он вздрагивал от проезжающих машин, рычал на других собак и людей. Жался к ногам хозяина и никак не мог выбрать место, где можно справить нужду.
Вовка измучился, подбирая для своего собачьего дедули маршрут прогулки. Они пытались гулять на площадке, исследовали заброшенную стройку, ходили по улицам. Луису везде не нравилось. Володя это видел.
Но однажды им повезло.
— Ох, дед, просто не знаю, что с тобой делать. Ведь вижу, что не по душе тебе город. И прогулки эти — стресс один, — сокрушался Вовка, когда они брели домой с Луисом.
Они проходили мимо бесконечного забора, возвышающегося над зарослями кустов. Вдруг кусты зашевелились, и на тротуар выскочил щенок, за ним вылез мальчишка лет десяти.
— Машка, стой! Да стой же ты!
Но озорная Машка уже подскочила к Луису и потянулась носом к его седой морде.
— Парень, а что там? — Володя кивнул на кусты.
— Там? Да, строить что-то собирались сто лет назад. Огородили и забыли. Так все и стоит. Домик-развалюшка, прудик... Мы вот с Машкой туда гулять ходим.
— А мы с Луисом туда пролезем?
Мальчишка оценивающе окинул взглядом Володьку, посмотрел на пса и кивнул.
— Если пригнетесь. Дырка широкая, но низкая. Пошли, покажу.
Они нырнули в кусты, прошли через дыру в заборе и оказались...
Это было чем-то похоже на кусочек бабушкиной деревни. Как он сохранился в городе, пусть и на самой его окраине — непонятно. Деревянный заброшенный домик, маленький заросший пруд с парочкой уток и даже лавочка на берегу.
— Луис, смотри, это же прямо для тебя! — восхитился Володя и отцепил поводок.
Пес и сам это понял. Он потрусил по траве к прудику, следом летела, звонко тявкая, Машка. Счастье и грусть перехватывали дыхание...
— А чего вы собачку Машкой назвали? Человеческие Машки не обижаются? — спросил Володя у мальчишки.
— Да не... Это я только так ее зову. По паспорту она Марианна. Глупое имя.
Володька прыснул. Бывает же такое. Пусть и поздно, но Луис встретил свою Марианну и опять обрел счастье.
Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО
Свежие комментарии