Кот Семён дружелюбен до летаргии. При взятии на ручки теряет позвоночник. Переходит в жидкое состояние практически.
Не терпит лишь прикосновения к задней правой лапе (к левой можно). Тут у него что-то личное. Такое прикосновение расценивается как кошачий харассмент и карается факирским заглатыванием руки по локоть.
Однажды Семён запел. Это был невероятный по глубине и проникновенности медитативный напев, фактически песнь льда и пламени, в которой наш Семён приоткрывал бездны кошачьего бытия. Так мне показалось. А потом Семёна стошнило шерстью.
Кот Семён вездесущ. Этого божественного навыка он добивается нехитрым способом — никогда ниоткуда полностью не уходит и никогда никуда окончательно не приходит. Классический пример — стояние в дверях: попа там, голова здесь. Частота моих спотыканий о Семёна — три в час.
У Семёна безответная любовь к птичкам. Когда они порхают перед его носом по ту сторону стекла в своем недостижимом волшебном зазеркалье, Семён издает челюстями странные звуки, похожие на причитания. Жена у нас очень здорово пародирует эти причитания, когда показывает подругам, как я клянчу у нее восьмой пирожок с капустой.
Устраиваясь рядом, Семён каждый раз кладёт на клавиатуру моего ноутбука зад, тем самым показывая своё отношение к моему творчеству. Семён — мой главный литературный критик.
Когда я прохожу мимо его высокой башни-лежанки, он цепляет меня когтем и протягивает царственную лапу для припадания. Всем своим видом Семён говорит: «Пусть ты просто проходишь мимо, человек, но ты делаешь это без уважения».
Моего Семёна мог бы прекрасно сыграть Марлон Брандо.
© Олег Батлук
Свежие комментарии