Фронтовые будни.

Лет двадцать тому назад служил я врачом, в чине старлея, в одной из бригад особого назначения ВВ МВД, тогда еще СССР. Карабахский конфликт был в разгаре, плюс к тому Таджикистан с Молдавией, так что помотаться по нынешнему ближнему зарубежью пришлось от души. Зиму 1990 - 91 гг. родная бригада провела на армяно-азербайджанской границе. Штаб, медпункт, один из батальонов разместили в городке Кубатлы, в гостинице, которую сдали в упор перед началом карабахской резни, так что никакие гражданские там отродясь не жили, но и откровенной казармой она не стала - планировка не та.И вот на третьем месяце этого кубатлинского сидения у всей нашей военной братии потихоньку стало крышу сносить, водка уже не спасала. Поэтому началась тихая межкомнатная война - чем - то похоже на пионерский лагерь. Засветился там и я.Иду по коридору третьего этажа, дневальному сразу машу, чтобы дежурного по роте не вызывал и вижу открытую дверь в номер начфина. Не знаю, где товарищ майор так укушались, но лежал он на койке мертвым телом, при всем параде, даже очки не снял - как есть рухнул, при том, что время было самое детское - около 16 ч. по местному.Тут я вспомнил один весьма популярный в советское время исторический роман (кто тоже вспомнит - мое уважение) и также припомнил, как мне мою первую армейскую получку на два месяца задержали. Месть! Пулей лечу к себе в медпункт на второй этаж, нахожу заныканную на черный день пачку "Беломора"... Дальше дело техники. Папиросная бумажка разрывается напополам, одна половинка на одно стекло (очко), другая на другое - разумеется, слюнями клеил. После этого в пепельницу кладется подходящий для этого бумажный и матерчатый хлам и поджигается.Когда дым достиг нужной степени вонючести, я крикнул: - ПОЖАР!, - и вылетел из номера.Больше всех веселись дневальный и штабисты - соседи по этажу, когда начфин с криком: - Спасите! Горю!, - вывалися по стенке из номера в заклееных очках и по стенке ломанул к огнетушителю. Комбриг пообещал неделю ареста организатору веселья, но никто меня не сдал.