Она зло зыркнула на Буяна. Пёс с испугу икнул и мелкой пчёлкой юркнул в будку, как-то быстро уместив свой толстый зад, с которым обычно демонстративно мучился в тесном пространстве будки...
– Стооой, гад! Вот ты ж, погань окаянная! Стой, кому говорю! – вдоль улицы, мелко семеня ножками в резиновых ботах и с какой-то палкой в руке, бежала Катерина.
Часто оглядываясь и придерживая задранный подол широкой рубахи, чем-то наполненный, улепётывал худенький мужичок в старом трико и с всклокоченными волосами, кое-где уже тронутыми сединой.
Соседи, наблюдавшие за забегом, провожали парочку ироничными комментариями. Вот им развлечение на вечер воскресенья:
– Глянь, Митроха опять за своё взялся! Вот жеж любитель свежих огурчиков.
– Ой, не могу! Ой, ща помру от смеха! Катеринааа, не прибей его, а то ж скучно жить будет!
– Митроха, да бросай ты уже огурцы енти, перед смертью не наешься!
*****
Митрофан Алексеевич жил бобылём, вёл своё хозяйство, работал механиком на машинном дворе. Дом у него был большой, крепкий, и скотина имелася, а вот с огородом выходила затыка какая-то...
Что ни сажал мужик, то или не всходило, или вырастало такое, что плакать хотелося. Пока мама жива была, в огороде всё росло исправно, а как померла, так как отрезало!
Чего он только не пробовал, каких советов не наслушался, а всё равно никакого толку: огурцы едва до мизинца дотягивали, помидоры мелким горохом на ветках висели, картошка с ноготок урождалася.
– Чё-то ты не то делаешь, Митрофаня, – почесав затылок, комментировал его горе-урожай сосед и друг Николай Фёдорович.
– Да чё не то то? Я ж их и окучиваю, и подкармливаю, и сорта урожайные беру, и поливаю, и кажду травинку выдёргиваю, шоб росли, гады, а они никак, – плевался от досады Митроха.
У Катерины же Павловны овощи росли на загляденье крепкие, красивые, ароматные.
Огурчики с колкими пупырышками так и похрустывали на зубах, помидоры сладкой мякотью радовали, картошка как под копирку одна к одной, да рассыпчатая, редисочка ядрёная, прозрачная, кабачки да тыквы этакими крупнокалиберными снарядами по огороду валялися.
Как-то года три назад пожаловался на свою беду Митрофан Алексеевич Катерине Павловне. Та ему и сказала, чтоб приходил, покажет, как с огородом управляться.
Она с недавнего времени тоже жила одна. С мужем давно развелась, дочь рано замуж выскочила да в город укатила. Но Катерина Павловна не тужила.
Главной её любовью стал огород, который она холила и лелеяла...
*****
Устав бежать за Митрохой, Катерина в праведном гневе сплюнула, откинула палку и пошла обратно.
– Да чтоб ты подавился моими огурцами, – бурчала она себе под нос.
Вернувшись в дом, она зло зыркнула на Буяна. Пёс с испугу икнул и мелкой пчёлкой юркнул в будку, как-то быстро уместив свой толстый зад, с которым обычно демонстративно мучился, пристраивая в тесном пространстве будки.
– И вот за что я тебя кормлю, а? Даже не пискнул, не то, чтоб голос подать. Ты почто гада этого в огород пустил, а?!
Из будки на хозяйку смотрела филейная часть пса.
– Уууу, охламон, сговорилися!
И она была недалека от истины...
*****
Митрофан тогда честно слушал Катерину, внимал, так сказать, речам опытной огородницы. Только вот ни фига у него снова не получилося.
А огурчики у Катерины знатные. Она ж его угостила, он распробовал, и понял, что ничего вкуснее не ел.
Он ещё несколько раз приходил к Катерине, и семена брал, и записывал, что и когда делать, да только всё без толку. А огурчиков очень уж хотелось, прям невмоготу.
Пробовал Митрофан покупать у Катерины огурцы, да только много она ему не продавала. Самой мало было. Она ж закрутки на зиму делала, и не только для себя, для дочки старалася.
А Митрохе так, пяток в руки сунет, денег не возьмёт. А что такое пяток, когда душа просит ведерко?
Вот и решил он с Буяном подружиться. Как мимо дома Катерины идти, так он то колбаску, то котлетку прихватит, Буяну угощение. Год этак пса прикармливал, тот уже его встречал, приветливо виляя хвостом.
Как огурчики у Катерины поспевать начали, подглядел Митрофан, как она со двора отлучится, и шастнул в огород. Буяну колбаски подкинул, тот повилял хвостом да улёгся на солнышке.
Увлёкся тогда Митроха. Штук пять пупурышей прям там схрумкал, ну и по карманам насовал. Так с оттопыренными карманами и вышел за огород, чтоб через калитку не идти.
А Катерина, возвращаясь из магазина, решила с огорода зайти, поглядеть, так сказать, по дороге, что на нём творится. Ну и столкнулись они шаг в шаг, только Митрофан с огорода, а Катерина в огород.
Столкнулись и замолчали. Первой опомнилась Катерина:
– Ты что ж, гад такой, творишь?! А ну-ка, выворачивай карманы! – заорала она на Митроху.
– Катя, прости за ради бога! Бес попутал! Очень уж у тебя огурчики сладкие, – мужик сложил руки на груди и покаянно склонил голову.
– Ты ж, зараза, не просто так зашёл. Ты всё продумал, и собаку прикормил, и за мной следил, – сыпала обвинениями Катерина, – я ж тебе и так каждый раз пяток-другой просто так даю, а тебе всё мало?
– Да что такое пяток? Я твои огурчики готов вёдрами кушать, – вдруг с обидой в голосе рявкнул Митрофан Алексеевич.
– Значит так, ещё раз на мои огурцы покусишься, пришибу!
Катерина Павловна оттолкнула Митроху и вошла в огород.
– А как же огурцы? – спросил ей вслед мужик, так и не вывернувший карманы.
– Да иди ты! – махнула рукой Катерина.
Тогда досталось и Буяну, но тот так и не понял, за что. Митроху он считал хорошим человеком, хозяйку любил, во двор чужих не пускал. Вот и было ему непонятно, с чего хозяйка такая смурная.
*****
В этот год Митроха терпел до последнего. Он даже у других огурцы покупал, но ни у кого не было таких, как у Катерины.
Сбор урожая огурцов, считай, к концу уже подходил, вот и не выдержал мужик, а ноги его сами привели. Однако Катерина, всё ещё храня обиду на него, отказала.
Может быть, она бы и смилостивилась, и протянула бы Митрохе заветный пяток, но всё испортил Буян.
Почуяв хорошего человека, пёс радостно залаял и завилял хвостом. Катя, заметив такое непотребство, разозлилась и отомстила сразу обоим: одному ни огурчика, второму ни колбаски.
После такого отворота-поворота Катерина подозревала, что Митрофан не успокоится и в воскресенье старалась не отлучаться со двора.
Но надо ж тебе! Всего-то на несколько минут за угол дома завернула кое-что из-под навеса взять, а этот стрекозёл уже с огурцами в подоле улепётывает.
Дошагав до калитки, Катерина остановилась передохнуть. К ней подошла соседка Валентина.
– Не догнала? – спросила она.
– Да ну его! Если б хотела, я б до дому его пошла, и там ему устроила. А как глянула, как он подпрыгивает да огурцы к груди прижимает, чёй-то жалко стало, – призналась Катерина.
– Эт да... Сколько уже один живёт, как тут не пожалеть. И ведь неплохой вроде мужик-то, а вон чего творит, – вздохнула Валентина.
Катерина облокотилась на калитку и сказала:
– Я одно не пойму, чего у него огурцы да помидоры не родятся. Вон, у Петра Васильевича полны грядки, он даже Машу к ним не подпускает, а тут… – и она досадливо махнула рукой.
*****
Уже поздно вечером, когда всё было прибрано-убрано, Катерина устало присела за стол и налила себе чашку чая. Окно было открыто. Она пила чай небольшими глотками, прикусывая сухарями с изюмом, и прислушивалась к звукам, доносившемся с улицы.
Вот слышен спор Валентины с мужем, а чуть подальше раздаётся смех кого-то из молодёжи. Запоздалая птица что-то прощебетала и замолкла.
Во дворе Буян звякает цепью, неспешно прохаживаясь туда-сюда. Во, близко к крыльцу подошёл. Что-то грызёт, хрумкает.
«Что-то хрумкает?» – пронзила мысль Катерину.
Тихо поднявшись из-за стола, она на цыпочках пробралась к задней двери, таким же макаром обошла дом и вышла к крыльцу.
На верхней ступеньке крыльца сидел Митроха. Рядом с ним стояла миска с огурцами, одним из которых он увлечённо хрумкал. У нижней ступеньки, чуть в стороне, лежал Буян и грыз косточку.
– Ты совсем охренел, Митрофан?! – воскликнула она.
– Да не шуми ты, Катерина. Вечер-то какой, чуешь? Красотааа, – мирно сказал мужчина, продолжая хрумкать огурчик, – садись-ка лучше рядом, вместе послушаем.
Митроха хлопнул рукой по ступеньке, приглашая Катерину. Мужчина и пёс воззрились на женщину, ожидая её решения.
После таких слов ей расхотелось ругаться, и она присела рядом с Митрофаном. Между ними стояла миска с огурцами. Катя машинально взяла огурчик и захрумкала.
– Валентина опять Серёгу пилит, – прокомментировал доносившийся разговор Митрофан.
– Мгм, – поддержала Катерина.
– А Буяну надо-бы будку побольше, а то и вольер тёплый смастерить, – продолжил мужчина.
Тут Катерина с чего-то захихикала.
– Чего смешного-то сказал? – удивился Митроха.
– Да, так. Вспомнила, как ты с огурцами улепётывал, – не в силах перестать смеяться, ответила Катерина.
На тёплый летний вечер опускалась ночная вуаль, а они сидели и говорили так, как будто сто лет прожили вместе.
В миске остался последний огурец. Одновременно потянувшись за ним, их руки соприкоснулись, замерли и резко отдёрнулись.
Возникло неловкое молчание. Буян встал, потянулся, звякнул цепью. Митрофан взял огурец и протянул его псу. Тот понюхал угощение, хитро посмотрел на них и смачно хрумкнул, откусив ровно половину.
С этого самого вечера родилась в посёлке новая семья, в которой хозяйка выращивала изумительные огурчики, которые обожал хозяин.
А что Буян? А Буян вернулся к своему мясному меню, дав всем понять, что тот огурчик был единственным. Ради, так сказать, любви и дружбы.
Автор ГАЛИНА ВОЛКОВА
Свежие комментарии