Своего отца я с десяти лет называю батей. Потому что он так называл деда. Батя закончил Куйбышевский мед, создал семью, прошёл путь в Калмыкии от ординатора до главного врача крупнейшего района и, пережив предательство друзей, поклёпы, комиссии и, как выяснилось, «заказное» увольнение, ближе к полтиннику рванул «на Севера».
Спустя полгода вызвал маму; мне, как единственному сыну, не оставалось делать ничего, как уехать за ними в Анадырь. Спустя ещё полгода, приехала моя девушка; свадьба, наша первая с женой квартира. И вот однажды, ближе к празднованию Нового 2005-го, обнаруживаю в почтовом ящике тугой конверт. Дома вскрыли, почитали, не поняли ничего. Назавтра за ответами пошёл к отцу.
— Батя, тут открытка пришла, с опозданием на полгода. Вас с мамкой на свадьбу приглашают. Рустам и Залина какие-то.
— Дай гляну, — отец раскрыл открытку, долго смотрел на приглашение, имена, подписи. Вернул:
— Не успели, так не успели.
— Так, бать, это же в Дагестан вас приглашали, в Махачкалу! Кто это такие вообще? Тут, видел, приписано: "перелёт и проживание за наш счёт". Бать, расскажи, а!
Отец поотнекивался. Потом недолго помолчал.
— Это сторона невесты приглашала.
— Ну?
— Ну... Это было в 85–м году, под новый год как раз. Тогда аномалия случилась — всю республику снегом засыпало. На улицу выйдешь — заборов не видно, только крыши торчат. По радио объявили ЧС, корм для скота на чабанских стоянках сбрасывали с вертолётов, чтобы падежа большого не было. Дороги расчищали военные, но и их усилий не хватало.
Я работал заведующим инфекционкой; помню, что поздравлять пациентов собирались. Стою у зеркала, креплю ватную бороду, медсестры и санитарки режут салаты. Вдруг за окном с надрывным рокотом и снежным скрипом остановился КРАЗ. Ну, знаешь, грузовик здоровенный такой...
— Да знаю, конечно.
— Ну вот, мы в окно выглянули, оттуда к нам вышли двое. Через пару минут пришли ко мне в кабинет. Молодая дагестанская семья, жили и работали на чабанской стоянке, километрах в пятидесяти от райцентра. Стоят у двери, переминаются, уставшие, серые от дороги. Я их приглашаю присесть, стоят.
Начинает говорить муж:
— Валера, — говорит, — дочка умерла. Полгода всего дочке, понос был — две недели, неделю назад дышать перестала. Всё. Нам справка о смерти нужна, на святую землю повезём, хоронить будем.
Тут я заметил, что в руках он держит небольшой чемодан. Жёлтый. Ставит его на стол, раскрывает, а там грудничок лежит. Синяя вся девочка.
— Что же вы, — ругаться начинаю, — терпели до последнего? Почему сразу не привезли?
— Хотели, Валера! Не могли прорваться через снег. Вот большую машину нашли, приехали.
Я осёкся, помолчал. Достал бланк, начал вносить записи, автоматически прослушивая тело ребёнка фонендоскопом. Я не надеялся ни на что тогда. Это процедура необходимая, их вообще много. Но тут слышу — шум. Не стук сердца, как все привыкли, а шум.
— Всем тихо! — крикнул, приложил мембрану плотнее. Через две минуты в фонендоскопе снова неясное "шууууух".
Как сейчас помню, сбрасываю со стола всё, что было, чемодан этот тоже, ребенка укладываю, ору главной медсестре, та — бегом за реанимационным набором. Через минуту вгоняем в подключичку лошадиную дозу лекарства с одновременным массажем сердца. Там много всего, ты не поймёшь. Ребёнок начал на глазах розоветь, а потом вдруг как закричит... Громко так, на всё отделение...
Я ошалело смотрю по сторонам — мама её без сознания по стене сползает. Папа бледный стоит, за стол держится.
Элисту вызываю, санавиацию. Девчонку вертолётом увезли, вместе с родителями. Да ты помнишь, наверное. Они часто к нам потом приезжали, постоянно гостинцы везли.
— Дядя Рамазан?
— Да! Рамазан, точно. Ну вот. Эта Залина — дочь его и есть. Ты смотри, помнят...
В июне бате стукнуло 60. Не празднует он дни рождения, не знаю почему. Но телефон его не замолкал. Родня, коллеги звонили, пациенты бывшие, студенты его, из медколледжа, где он преподавал. Дозвонился и Рамазан, конечно. Говорили долго, за внуков, в основном. А я снова забыл спросить, пока они говорили — как он адрес нашёл? Мы ведь уехали на Север в неизвестность. В квартире жили с супругой вдвоем. А нашли через нас.
Я не раз вспоминаю эту историю, когда пытаюсь сооценить то, чем я занимаюсь, с тем, что делал в мои годы батя. И никак даже близко не приближусь к его результатам. А при этой истории отец всегда скромно улыбается:
— Да…. Много таких было.
Свежие комментарии