МАШИНА ЧУДЕСНОГО ВРЕМЕНИ (не моё)

Мы не приедем, напрасно не жди, Есть на планете другие пути. Мы повзрослели, поверь нам и прости... (Р.Рождественский)

Несся я тут утречком с дачи. Настроение отличное, дорога пустая, скорость довольно бешеная. 
Вдруг, глянул в сторону и за долю секунды успел заметить, даже не заметить, а нутром почувствовать мелькнувший между сараями знакомый до боли силуэт.

Конечно — это был он — наш родной и незабвенный «горбатый» запорожец. 

Накрыли воспоминания глубокого детства: Ноющий звук мотора, молодой папа, который все выходные пролеживал под «запором» и просил перевернуть ему страницу в книге по ремонту (у него самого руки были по шею в мазуте) 
Тогда это было обычным делом, но теперь я понимаю, что не мой папа был авто-владельцем — это наш «запор» был полновластным папо-владельцем. 

Помню, как однажды во дворе играл с пацанами в футбол, подъехали мои родители и позвали: 
— Сынку, может сгоняешь с нами в лес на пару часиков, туда и назад? 
— Неа, я лучше в футбол, мы и так проигрываем. 

Родители, лихо газанув, уехали, а наш матч почему-то сам собой расстроился и зачах. Друзья подходили ко мне и крутили пальцем у виска: 
— Ну ты и придурок, его зовут кататься на машине, а он не хочет… 

И вот тогда то я понял — что значила своя собственная машина, для тех, кто ее не имел. 

Потом папа, конечно, катал по очереди всех дворовых пацанов и многие от восторга, по секрету признавались, что впервые в своей жизни ехали в легковушке… 

Особенно тепло вспоминается, как мы всей семьей в своем маленьком домике ездили в Крым. На привалах у дороги, папа, как обычно влезал под машину, а мама раздувала примус. 
Пообедав, мыли в реке посуду и ехали все дальше и дальше. 
Дождь барабанил по стеклам, а улыбающийся папа с мазутом на щеке, прислушивался к одному ему понятным звукам и довольно комментировал: 
— Эх, хорошо идет! 

И это было абсолютное счастье, когда жизнь делилась — не на хорошее и плохое, а на хорошее и приключения… 


… А куда это я так разогнался? 
Когда, черт возьми, если не сейчас? 
От промелькнувшего запорожца, я отъехал километров пять не больше. А вот и разворот… 

Через четверть часа, я уже подъезжал к безымянному шиномонтажу, за которым прятался мой «запор». 
Решил не трогать чужую вещь без спроса, а сперва договориться с хозяевами, если удастся их найти. Может и посидеть в нем разрешат. 
По грязной узкой тропинке, на встречу мне шла холеная женщина лет сорока с хвостиком, в дорогущей норковой шубе по самую снежную жижу. Я посторонился, мы улыбнулись друг другу и аккуратно разминулись. 
Наконец, я отыскал местных работников, сонно катающих колеса по полу мастерской, поздоровался и спросил: 
— А можно мне посидеть в вашей шикарной машине? В том «запоре» за будкой. 

Мастера не сговариваясь дружно заржали и ответили: 
— Он неделю еще не простоял, а уже можно билеты продавать. 
Нужно его подремонтировать, и на виду поставить, тогда вообще отбоя не будет. 
Ну, иди, посиди, только сильно не шатай, а то перевернешь. 

Подходил я к своему родному домику на колесах и чувствовал, как шерсть на загривке становится дыбом. С каждым шагом, я возвращался в детство. Даже цвет тот же и материал обивки. Только вместо задних колес — деревянные чурбачки… 

На пассажирском месте сидела женщина в шубе и еще издали было видно, что она плачет. 

Я подошел и не здороваясь спросил: 
— Папу вспоминаете? 
Бывшая маленькая девочка очень удивилась точному попаданию моего вопроса. Даже улыбнулась сквозь слезы и ответила: 
— Дедушку. Родители мои погибли и я жила с бабушкой и дедушкой. У него был такой же «горбатенький» Я его с трассы заметила, решила остановиться. Вот сижу теперь и реву, как дура… 

— Ну, не буду Вам мешать, погуляю тут пока. Если еще кто-нибудь из наших спросит, скажите, что я за Вами. 

Внучка опять улыбнулась и твердо пообещала…