Фирма  на фирму

 

Дрова колоть— не языком молоть. Если выйти по морозцу на час-полтора помахать колуном, пластая на поленья круглые чурбаки—оно, конечно, только в радость здоровому мужику, у которого кровь и сила в жилах играет. Но дрова нужны не только таким вот краснощеким молодцам. Маломощным одиноким старушкам они еще нужнее, старые кости тепла требуют.

  Колька-Колун каждой весной на расколе дров у бабушек-пенсионерок подвизается. Оно и в радость, да и небольшая, но денежка заводится в кармах от такого дела.  Даже успел прозвище соответствующее получить. Он уже третий год безработный. И хоть на его безработное пособие не прожить, Колун всегда сыт и пьян. В огородную страду поможет с картошкой управиться тем, кому самому садить-выкапывать не под силу. Зимой по дворам дрова пилит-колет. Люди благодарят, кто чем может. Что ни говори, а работник он хороший, взявшись за дело, не подведет.

«Я,— говорит,— фирма! А фирма веников не вяжет. Фирма гарантирует в кратчайшие сроки высочайшее качество».

Не буду грешить, сразу скажу— не врет Колька.

Вероника Аристарховна всю жизнь проработала бухгалтером в леспромхозе. В том самом, где Колька работал, пока не сократили, как штатную единицу. Веронику Аристарховну называют а поселке «дважды с половиной вдовой».

Дело в том, что три раза выходила замуж, два мужа померли, а третий сбежал после двух лет совместной жизни. Когда он женился на вдовой Веронике, то ввел ее в свой добротный дом с удобствами во дворе, а убежал от нее с одним фанерным стареньким чемоданчиком, полупустым, где в небольшой чемоданной утробе болтался поношенный костюмчик да несколько пар штопанных носков.

Когда третий муж Вероники Аристарховны бойкой рысцой ранним утром спешил к остановке междугородного автобуса, чтобы успеть на самый первый рейс, навстречу ему Колька попался.

—Куда спешишь, Михалыч?

—Куда глаза глядят. Нету мне житья с этой Вероникой. Ей бы только считать да обсчитывать... У меня, видишь, пенсия меньше, чем у нее, так она разницу в сберкассу относит, чтобы мне чего лишнего от ее щедрот не перепало. Все рассказывать — не рассказать. Тьфу!

—А дрова-то, Михалыч, у тебя ведь не колоты.

—И наплевать! Пускай сама колет. Тебе к ней наниматься не советую—скаешься!— сказал на прощание Вероникин, уже бывший, муж, и прыгнул в подошедший автобус.

Однако, колоть дрова у Вероники Колька все-таки подрядился. Уже на следующий день пришла к нему на дом экс-бухгалтерша.

—Помоги, Коля!

—Да я с похмелья, Вероника Аристарховна!

—Ну, я тебя и опохмелю, И вообще, заплачу за работу по высшему разряду.

Поддался Колун на такие уговоры. Пришел к Веронике, выставила она ему пол-банки. Сидят на кухне, беседуют,

—Ты ведь, Коля, расценки за колку дров знаешь?

—Как не знать!

- Ну, вот, расколешь хорошо и быстро, я тебе еще и премиальные выпишу,— пообещала Вероника Аристарховна, протягивая ему чистый бланк с заголовком «Наряд-задание». — Ты сюда свою работу записывай, сам процентуй и делай начисления. Будешь, в общем, сам себе начальник, за мастера. А мне так удобней будет, и чтобы люди чего дурного не подумали.

Усмехнулся Колька, подумал: «И сам себе уж напроцентую!», а вслух сказал:

- Я, Вероника Аристарховна, фирма! Все сделаю в лучшем виде.

- Вот и хорошо, Коля. Я — тоже фирма. Заплачу тебе в лучшем виде. Да ты ешь-пей, не стесняйся.

Целую неделю колол Николай дрова у Вероники. А она его каждый день обедом кормила. Да еще каким! Вроде и немудреная снедь, а приготовлена и подана как в лучшем peсторане. Вот именно, как в ресторане. Николай своей временной хозяйкой не нахвалится—вежлива, обходительна. И всегда сто, а то и двести граммов за обедом нальет. Сама и нальет изящным жестом, словно на официантку где-то выучилась.

Только один день Колька без обеда остался, когда Вероника в город ездила. Но на этот  день был выдан сухой паек. Да не такой уж и «сухой», скорее «мокрый» - была полиэтиленовом  пакете, перевязанный алой ленточкой, кроме хлеба, грибов, колбасы да картошки вложена чекушка «Столичной».

«Зря,— думал Колун,— Михалыч меня говаривал у Вероники дрова колоть! По всему видно, старушенция очень даже душевная. А в наряд выполненную работу аккуратно записывал. И расценки ставил не самые высокие — разве поднимется у него рука такую замечательную бабулю обобрать?

Расколоты, прибраны дрова, Выходит к Кольке-Колуну Вероника Аристарховна.

-Ну, давай наряд, подпишу!

Посмотрела на заполненный бланк, спросила Николая:

— Да ты, никак, поскромничал? Ну, смотри, хозяин-барин. Заходи в дом?

В доме, в уже полюбившейся Кольке кухне выложила на стол экс-бухгалтерша перед ним не деньги, а небольшую стопку бумажных листов.

—Че это такое?— обомлел Колька.

—Как что? Это счета, Коля. Ты ведь всю тут неделю тут пил-ел, как я и обещала, по высшему разряду. Сказано же – фирма!

Повертел Колька в руках бумажки. Цифры, испещрявшие листки, в голову не шли. Заметил только графу «накладные  расходы».

- А накладные расходы – это как понимать? – убито вышепнул Колька.

- Это я, Коля, в город ездила. В ресторанах цены узнала, да бланками для расчета с тобой запаслась.  Чтобы все было чин по чину, тютелька в тютельку.

- А деньги, деньги-то где?

- Какие деньги? Ты мне еще должен остался, немного, правда, не беспокойся, успеешь с расчетом – скоро огород копать! Вот, посмотри внимательно: начислено, удержано. Все честно и справедливо. И заметь, налог подоходный я с тебя не беру! Это уж по-свойски.