6.0 за технику, 6.0 за артистизм

Как-то меня уговорили купить себе билет на каток и взять коньки напрокат. Я не помню - как. Я вообще мало помню, что тогда происходило до того момента, когда я впервые встала на лед. 

Значит, на лед я встала очень твердо и устойчиво: обеими ягодицами и для верности оперлась затылком. 
- Не нарушайте правил катания, не сидите на бортиках, - приятно звучал женский голос из динамиков в зимних сумерках. Над моим лицом быстро проносились звезды и сверкали лезвия чужих коньков. 
- Бортики! А ведь это мысль! - громко подумала я и бодро проехалась к бортикам, профессионально рассекая лед свежезаточенным маникюром. Я была уже у цели, и готовилась перейти из горизонтального положения в вертикальное, когда, как в замедленной съемке, перед моим носом проплыло огромное расплывчатое отражение моего маникюра в чем-то невероятно ярком и блестящем, как вспышка молнии. В морозном воздухе запахло паленым рогом. Я вскочила и, совершая движения руками и ногами со скоростью винта вертолета Ка-52, подлетела к бортику. 

Это очень-очень тяжело - одновременно пытаться пересчитать свои пальцы и стоять на коньках. Но это это первый шаг к мастерству. Так мне сказали. Высший пилотаж на первом занятии - это уйти с катка с тем же количеством пальцев, что и пришел. Собственно, до ступеньки к пьедесталу меня отделяло всего ничего - проползти ровно полметра назад - к выходу и я буду спасена! Я покину это страшное место, где на каждом шагу мне мерещатся мои отрезанные пальцы.

- Для удобства посетителей движение осуществляется строго против часовой стрелки. Не нарушайте правила, не подвергайте себя опасности, - напомнил голос из динамиков.

Я окинула взглядом каток и впала в отчаянье. Миссия преодолеть расстояние равное длине четырех бортиков по периметру катка и добраться до выхода с десятью пальцами на руках выглядела невыполнимой. От огорчения я снова присела на лед. И поняла, что если выберусь живой, раскошелиться придется еще и на протезы ягодиц. 

"Встань и иди, или ляг и умри", - требует жестокий лед. Наблюдая над собой в сотый раз проносящуюся мимо дочь - в ее нарядных новеньких коньках, с развевающимся по ветру вязанным шарфиком я подумала, что должна выжить любой ценой. Если получится доползти до выхода, я еще смогу прокормить семью шарфиками. Буду вязать их крючком. Для этого занятия пальцев требуется - кот наплакал! Когда в жизни появляется смысл, надо стиснуть зубы и двигаться в нужном направлении...

Через пятнадцать минут, когда я разжала челюсти, оказалось, что половина круга уже преодолена. Челюсти пришлось разжать, потому что первые пятнадцать попыток произнести фразу: "Извините пожалуйста, отойдите от бортика мне срочно надо тут проползти" - оказались безуспешны. Бортик между зубами застрял.

- Никуда мы не отойдем, - пыхтели он и она, похотливо прилипшие друг к другу и к бортику катка. С первого взгляда на постоянно разъезжающиеся четыре ноги было понятно, что эти трое будут неразлучны до конца жизни. Осталось только выяснить, чьей жизни конец придет раньше: их или моей... Я остановиться не могла. Потому что за мной были люди. Много людей. Вернее, один, но очень, очень большой человек. Он точно так же, как и я, пробирался к выходу, используя для опоры в жизни все семь чакр собственного тела, периодически падая своей кундалини на мою сахасрару. Если я остановлюсь, то у меня моментально появится шанс стать Плющенко прямо сейчас. Посмертно. 

И вот этот волшебный момент, когда судьба заставляет разжать руки, оттолкнуться от опоры и лететь, лететь, лететь, как вертолет Ка-52, перемалывая зазевавшихся в воздухе птиц. А, впрочем, какие птицы могут быть зимой, вечером, на катке? Как будто в безумном вальсе это плясали, кружились и развевались по ветру чьи-то волосы, глаза, зубы. 

С трудом разлепив веки, я поняла, что сижу на шпагате, упираясь носом в закрытую дверцу катка. Сердце мое радостно заколотилось, я жива! Я почти на свободе! Осталось только встать, открыть эту западню и...

- Мам, классно ты прокатилась! Надо же, только оторвалась от бортика и сразу тройной тулуп! - просвистела мимо меня дочь. Воздушный поток, вызванный ее появлением, увлек меня всего на 15 сантиметров от двери. В направлении против часовой стрелки... В критической ситуации в женщинах просыпаются неведомые ранее способности. Я никогда не умела использовать женские чары. Но попытка затормозить головой в ширинку высокого сипатичного брюнета почти увенчалась успехом. И все было бы зашибись, если бы он не оказался инструктором по конькам. Он лучезарно улыбнулся мне и красивым, плавным жестом швырнул мое тело в толпу катающихся, придав ускорение вращения в правильном направлении.

Честно говоря, не припоминаю, с какой попытки мне все-таки удалось попасть на выход. Наверное - с последней. С неподражаемой грациозностью подвыпившей слонихи, я уже без использования коленей, зубов и ногтей объезжала очередную намертво примерзшую к бортику парочку. Когда в динамиках объявили:
- Уважаемые посетители, время сеанса подошло к концу. 

В бортике образовалась дыра, которая мгновенно всосала в себя всех, кто катался. Я не верила своему счастью. Каток - пустой. Никто не чиркает своими коньками возле носа, если лежишь на льду! Вот оно - счастье! Можно опуститься с небес на землю, выключить пропеллер и проползти последние метры до дверей на животе, сохранив себе хотя бы горсть нераздавленных ягодиц! 

Мои размышления накрыла черная квадратная тень, которая все увеличивалась в размерах, поглощая бледный силуэт моей фигуры на льду. За спиной что-то тихо зарокотало. 

Теперь для меня открыты все дороги. Одновременное фигурное катание, конькобежный спорт и слалом, который наблюдала моя дочь в исполнении собственной матери, заставили ее онеметь от восхищения. Мне она призналась, что еще никто на катке не улепетывал от машины для чистки льда настолько быстро и одновременно артистично. Никто с таким сильным, высоким, звонким и чистым сопрано, как у меня