"И в памяти былое оживает, И эхом откликается война. "А. Пьянов.
В одиннадцатом году я проходил военную службу в городе Санкт-Петербург. Год новой, ещё тогда неизвестной мне жизни. И случилось так, что довелось мне прикоснуться к отголоскам прошлого. Вечером, перед проверкой, сильно заболел живот. Дежурный нехотя отправил меня в санчасть. Молодой паренёк - фельдшер, моего же призыва, недолго думая, поставил мне диагноз - аппендицит. Причём вырезать его надо было, как он сказал, срочно. И вот меня уже везут в госпиталь. Все ближайшие были переполнены и поэтому прибыл я в город Кронштадт. А именно в Кронштадтский военно-морской госпиталь. Этому зданию недавно исполнилось двести пятьдесят лет. Я попал в хирургическое отделение. Поражали одни только огромные коридоры, по которым меня везли на операцию... На третий день, когда я уже мог ходить, мне удалось осмотреться получше. Путь до туалета лежал немаленький. Учитывая мою скорость передвижения, этот процесс отнимал у меня много времени. Нужно было пройти несколько палат, сестринскую и так называемый «живой уголок», который привлекал моё отдельное внимание. В этой комнате находились различные растения, аквариум и диван. Почему-то она была всегда заперта железной оградой на замок. Живой уголок изредка открывали, чтобы полить цветы и покормить рыбок. Для чего там стоял диван, для меня так и оставалось загадкой. В одну из ночей я проснулся от сильного желания посетить, ставшим уже тогда для меня ненавистным, туалет. В полусонном состоянии, опираясь на костыли, я начал свой путь. Огромный пустой полутёмный коридор, по которому при желании мог проехать КамАЗ, не предвкушал ничего хорошего. «Аппендицит в армии - дожили», - с этими мыслями я приближался к своей цели. Вот они палаты, из которых мирно доносился храп солдат. А вот и сестринская, из которой тоже были слышны посапывания медсестры. И даже дежурный паренёк, сидя, спал за столом. В живом уголке всегда горела лампа, наверное для цветов. Бросив взгляд в его сторону и немного понаблюдав за рыбками и сидящим на диване человеком, я пошёл дальше. Стоп. Человеком, сидящем на диване? Да ещё и в плаще! Что за шутки. Это заставило меня окончательно проснуться и протереть глаза. Медленно развернувшись, я сделал несколько шагов назад. Он был там. Только сидел, уже повернувшись ко мне спиной. А двери на ограде были всё так же заперты. Отчётливо запомнился висящий на них замок. А ещё я запомнил его немного грязный и потрёпанный плащ, который сильно напоминал наши современные «плащ-палатки». Но все эти мысли пронеслись мгновенно и я, роняя костыли, поскакал в сторону туалета. От упавших на пол костылей проснулась медсестра и дежурный, который подбежал ко мне и подал мне их в руки. Я не мог ответить на вопросы «Что произошло?» , « Тебе плохо?» и лишь недоуменно переводил свой взгляд от них на «живой уголок», в котором уже никого не было... Паренёк покачал головой и, едва заметно улыбнувшись, сказал, что проводит меня до туалета. Я стоял и умывался, смотря в зеркало на своё бледное лицо. — Ты тоже кого-то видел? — Кого? — Ты же видел? Я тут уже не первый день дежурю, да и одна медсестра рассказывала про «них». — Про кого, про «них»? — Это здание две войны пережило. Я читал про него на дежурствах. Медички уже привыкли. А я всё не могу... Тут в годы Второй мировой было так много солдат, что даже в палатах не хватало мест. Коридоры, по которым мы сейчас ходим, были залиты кровью, которую не успевали вытирать. Они прямо тут и умирали. Это тебе не шутки. Не бойся, привыкнешь. Правда не все их видят... Да и очень редко тут они. — ... -Я как-то пошёл курить в туалет ночью, пока сестра спит. В кабинку зашёл, стою тяну. Тут слышу, плачет кто-то в кладовой, где инвентарь хранится. Лучше бы тогда я ту дверь не открывал... Ладно, пошли спать. Уже заходя в палату, развернувшись, я спросил у него: «Слушай, а почему всё это происходит, как думаешь?». И на манер Балабановского «Брата», он задумчиво ответил: «Эхо войны».
Свежие комментарии