Что бы там ни говорили в басне, а птичку, хотя бы вполовину такую же сообразительную, как ворона, ещё надо поискать. Настоящая ворона, особенно выросшая в условиях суровой российской действительности, сыром не разбрасывается. Даже в обмен на предложение выступить в конкурсе караоке. Скорее уж она лису уболтает сдать ей шубу в химчистку, а самой отправиться в ближайший психдиспансер полечиться от бешенства.
В конце концов, она же ворона, а не баклан какой-нибудь.
Примерно так рассуждал Ваня, направляясь в сторону заброшенных рыбных прудов на утиную охоту. Ведь стоит прогуляться тем же маршрутом без ружья на плече — вороны будут чуть ли не на плечо садиться, да и с тропинки отойдут нехотя, словно делая великое одолжение. А тут — совершенно другое дело: едва завидя ствол, все как одна меняют курс, обходя стрелка по большой противозенитной дуге. Словно помнят, что когда-то за тушку подстреленной каркуши в охотничьем хозяйстве выдавали один патрон взамен потраченного.
Выбрав себе укромное местечко на берегу небольшой протоки, Ваня расположился поудобнее, накинул «кикимору» и стал ждать: вечерело, и вскоре с полей на воду должны были потянуться первые утки. Местные обитатели, потревоженные было его появлением, вскоре успокоились и продолжили заниматься своими делами. Правда, пара ондатр, на чьей хатке он присел, осмелели и попытались намекнуть, что они, в общем-то, тут живут, и как насчёт арендной платы взносов на капитальный ремонт, но присмотрелись — и не стали настаивать. Ствол — он не только в людских спорах универсальный аргумент.
Заметив краем глаза летящий объект, Ваня подобрался, но тут же расслабился: очередная ворона. С увесистой костью в клюве. Ворона села шагах в десяти, рядом с большой корягой, что лежала у края воды, и огляделась. Пернатых конкуренток, норовящих увести добычу из-под носа, поблизости не наблюдалось, но расслабляться было рано. Не успеешь щёлкнуть клювом — налетят, обворуют, плюнут в душу и нагадят на голову. Что делать?
Придирчиво осмотрев корягу со всех сторон, ворона сочла её вполне надёжным местом для тайника и принялась за работу. Кость под корягу запихивалась неохотно. Приходилось то и дело извлекать продукт обратно, лапами и клювом углублять ямку и начинать всё заново.
Ваня осторожно огляделся. Ондатры, которые пытались стрясти с него арендную плату, отвлеклись от своих занятий и теперь сидели у подножья своей хатки, наблюдая за представлением. Недостаток попкорна в этих краях они компенсировали себе парой корневищ тростника, и, сосредоточенно похрустывая, время от времени переглядывались между собою. Не иначе, обсуждали развитие сюжета.
Нора в песке под корягой тем временем росла, и вскоре кость удалось упихать в неё наполовину. Передохнув, ворона несколькими ударами клюва загнала кость под корягу, засыпала тайник песком и ещё раз внимательно всё осмотрела. Затем, ужасно довольная собою, важно прошлась вдоль коряги вперёд-назад, важно выпятив грудь и чуть ли не подбоченясь. Слаженное хрумканье тростником, доносящееся со стороны хатки, вполне могло сойти за аплодисменты, и ворона решилась на круг почёта. Обойдя корягу кругом, она важно задрала клюв, расправила крылья — и только тут увидела, что кость, которую она так старательно прятала, предательски, больше, чем наполовину, торчит из под коряги с противоположной стороны.
Знаете, как человек всплёскивает руками от избытка чувств? Это был тот же самый жест, только крыльями. И вопль. Карр твою Макар! Оттопчи меня три раза паровой каток! Да что же это творится!
Справившись с нервным потрясением, ворона снова принялась за работу. На этот раз заначку удалось утрамбовать под корягу не в пример быстрее: сказывался навык. Глядя, как кость снова появляется оттуда, куда её так тщательно утаптывали в первый раз, Ваня начал беспокоиться: второе разочарование в собственных талантах кладозакапывателя вполне могло довести эмоциональную птицу до инфаркта. Но тут послышался шелест крыльев — на водное зеркало протоки заходили, снижаясь, две кряквы — и Ваня решил, что пора делать антракт.
Когда стихло короткое эхо выстрела, ворона ещё долго кружила поодаль, костеря Ваню на все лады. Ваня, устыдившись, бросил на берег, поближе к коряге, горбушку хлеба, но ворона оставалась безутешна. Окончательно ей испортили настроение ондатры, которые сочли, что хлеб вполне потянет на арендную плату, и теперь пытались решить между собой, кто из них двоих главный квартиросъёмщик. Каркнув напоследок что-то совсем нецензурное, ворона сделала ещё один круг и полетела в сторону лесопосадки: наступали сумерки, и заканчивать неудачный день встречей с каким-нибудь неучтённым деревом ей не улыбалось.
(с)dpmmax
Свежие комментарии