Мурка, серая полосатая хулиганка, родилась на улице, в котельной старого многоквартирного дома.
Некоторые бабушки по соседству привечали дворовых кошек и их потомство, поэтому Мурка не боялась людей, охотно бежала на «кис-кис» и ждала от двуногих только хорошего – покормят и, возможно, погладят.
По молодости Мурка еще не знала, что бывает и другое...
Однажды Мурку увидела Людмила. Молодая женщина не то, чтобы любила животных, но иногда у нее возникала к ним эмпатия. Так и тут – ей вдруг показалось, что она, Людмила, похожа на эту беззащитную кошку, одинокую во враждебном мире.
Женщина позвала, и Мурка охотно и доверчиво прыгнула ей на руки, замурчала и потерлась о шею женщины.
Так Людмила пришла с работы с кошкой, и крикнула из прихожей:
– Наденька-а-а! А у меня для тебя подарочек!
Из комнаты уже выбегала пятилетняя девочка. Увидев кошку, она не поверила своему счастью и замерла, прижав руки к губам. Ну а потом запрыгала и закричала:
– Кош-ка! Кош-ка!
Мурка испугалась крика и чуть не вырвалась из рук Людмилы, но та удержала ее и приструнила дочь.
Мурку назвала Муркой Наденька, потому что других-то кошачьих имен и не знала. Но ребенок угадал, бабушки во дворе тоже называли Мурку Муркой: за громкое мурчание, бандитский нрав и тривиальную окраску…
Мурка сразу поняла, что Надюшка – ребенок, с ней можно играть, но и опасаться ее тоже стоит; бабушка Клара Ивановна – всегда накормит и погладит; папа Леша – домашний слуга в этом женском царстве, именно он выносит лоток и с ним можно не церемониться; а Людмила – вожак стаи, строгая начальница, которая довольно жестко сбрасывает кошку со стола и даже бьет веником, если что-нибудь утащишь, тыкает мордочкой в намоченные тапки.
Мурке только было неясно, когда же можно будет пойти гулять на улицу, навестить котельную со своими родичами и друзьями.
По наущению Клары Ивановны папа Леша затянул все окна сетками. Таким образом, окна не являлись выходом из квартиры.
Но Мурка догадалась, что в коридоре есть дверь, которая ведет на улицу. Возможно, запомнила, когда дважды ее приносили в квартиру – со двора, а потом и от ветеринара.
Также ей удалось установить связь между противным пронзительным звонком и тем, что дверь вскоре после этого отвратительного звука открывается.
Поначалу Мурка пугалась звонка и, заслышав его, опрометью неслась прятаться. Но очень быстро она сориентировалась в ситуации и стала, наоборот, мчаться на звук звонка.
В этом была какая-то кошачья гениальность – так считала Клара Ивановна.
В первый раз после того, как Мурку осенило, ей удалось проскользнуть мимо ног почтальонши, принесшей Кларе Ивановне пенсию, и этого даже никто не заметил.
Кошку стали искать только через несколько минут после ухода почтальонши, и нашли в подъезде под батареей.
Мурка в подъезде все-таки сплоховала: от улицы ее отделяла двойная дверь, и форсировать это препятствие можно было только при помощи человека. К счастью, такого на Муркином пути тогда не встретилось.
С тех пор звонок в дверь вызывал в квартире панику. Кто-нибудь из домочадцев, спеша открывать, кричал:
– Держите кошку!
Что было не так-то просто – Мурка отчаянно вырывалась и стремилась к своей попытке номер два.
Надюшке случалось в таких чрезвычайных обстоятельствах хватать Мурку за хвост или за лапу.
Все остальное время Мурка и Наденька дружили и много играли вместе. Клара Ивановна делала для них бантики на веревочке, а веревочку привязывала к деревянной указке, чтобы было интереснее (лазерных указок, которые так любят кошки, тогда еще не существовало).
Девочка приучила Мурку спать в кукольной коляске и умиляла бабушек, заходивших в гости к Кларе Ивановне, вывозя колясочку, в которой вместо куклы нежилась Мурка, как в известном стихотворении Маршака.
Словом, Мурка и Надюшка жили душа в душу, а в крайнем случае Мурка убегала на шкаф и там на верхотуре отдыхала от интенсивного общения. Слегка омрачали эту дружбу стычки по поводу звонка в дверь, но какая дружба без ссор.
И вот однажды случилось то, что случилось…
Одна из бабушкиных приятельниц, кажется, Елена Яковлевна, с ужасом рассказала, что у дворовых кошек лишай… Она подробно описала, как он выглядит, и как она лечит заболевших.
Надюшка с интересом прослушала ветеринарную лекцию, а потом и сама решила поиграть в ветеринара.
И для начала выстригла ножницами кошке шерсть в нескольких местах: на голове, на боку, на лапе...
А потом, пародируя мимику Елены Яковлевны, повторила ее слова родителям:
– Чешется и чешется…
Людмила и папа Леша не были очевидцами рассказа гостьи Клары Ивановны, поэтому перепугались. Папа Леша воспылал желанием тотчас отвезти Мурку к врачу, но у Людмилы уже родилось другое решение…
Хотя она и сама принесла кошку, но любила ее меньше, чем другие члены семьи. Людмила представляла себе милую кошечку, которая лежит на подстилке в углу и мурлычет, а ребенок ухаживает за ней, учась ответственности и аккуратности.
А вышло совсем иначе. Мурка лезла на стол, при малейшем недосмотре ела из человеческой посуды, все время норовила что-нибудь стянуть с кухни, подрала все, что можно было подрать: обои, диваны, шторы, скатерти, покрывала.
Она быстро приучилась к лотку (который заполнялся газетами, наполнителей для лотка тогда еще тоже не было), но лоток издавал неприятный запах, и, если его не успевали вовремя почистить, переходила к «плану Б» – то есть вместо лотка использовала тапки.
К тому же беготня и скачки по квартире днем и ночью, нервная ситуация со звонками в дверь, изуродованные сетками окна… Ребенок с кошкой только шумел и бесился, а ухаживали и кормили все равно взрослые. Да если еще и расходы на лечение…
Надюшке сказали, что завтра по дороге на работу мама завезет Мурку к врачу.
Папа Леша знал о решении Людмилы выпустить Мурку у нее на работе, там на территории Дворца пионеров жили кошки при столовой. И, хотя привязался к Мурке, жене по привычке не перечил.
Кларе Ивановне правду не сказали. Она быстро определила, что это не лишай, а дело детских рук, приступила к Надюшке и та сразу призналась, потому что рассчитывала, что лечить Мурку будут дома, как описывала Елена Яковлевна, и это будет интересно.
О возможной изоляции и поездке к ветеринару она не подумала.
– Свожу к врачу на всякий случай, – жестким голосом сказала Людмила.
Клара Ивановна стала подозревать плохое и ночью плакала. А утром, когда Людмила зашла в ее комнату и молча забрала кошку, Клара Ивановна горько бросила Надюшке:
– Больше ты Мурку не увидишь!
– Не переживай, бабушка, ее вылечат, и она вернется!
– Да ведь она не болеет! Это же ты ножницами выстригла, ты же призналась!
– Болеет-болеет! – отрезала Людмила.
Надюшка не знала, что и думать. Но ей было всего пять, и она безоговорочно верила матери...
Людмила выпустила кошку на улицу возле служебного входа в столовую, откуда почему-то всегда пахло кислыми щами. Возле двери стояли неопрятные, немытые миски для кошек.
Мурка не понимала, что происходит, но была рада улице и освобождению из сумки. Не оглядываясь, она бросилась в кусты и там затаилась.
Людмила искренне подумала, что кошке, конечно, лучше среди себе подобных, на улице, чем в тесной квартире.
А возвращаясь с работы, размышляла, что сказать ребенку. Она понимала, что спекулировать на теме воображаемой болезни нехорошо, и решила сказать почти правду.
– Где Мурка?! – первое, что спросила Надюшка, когда мама пришла домой.
– Надюш, врач сказал, что она здорова. Но она у меня на работе осталась. У нас там кошек много, она как их увидела, прямо задрожала вся, вырвалась у меня из рук и к ним побежала!
Ей там хорошо будет, их там кормят у столовой, конечно, ей с кошками лучше.
Надюшка заплакала.
– А мы тебе потом другую кошечку возьмем, породистую, воспитанную!
Это было сказано зря. Ребенок понял, что дело не в желании Мурки жить с другими кошками, а в нежелании матери, чтобы Мурка жила в их доме.
Надюшка закричала и затопала ногами:
– А-а-а-а! Верни мне кошку!!! Верни мне кошку!!!
Истерика прекратилась, только когда Людмила пообещала принести Мурку назад.
– Сейчас же! Сейчас же отправляйся за ней!!!
– Мама с работы, мама устала. Пусть она там переночует, с кошечками другими поиграет, а завтра привезу.
Этой ночью плохо спали все. Надюшка вскрикивала во сне, просыпалась и начинала сонно плакать и шептать: «Верните мне кошку…», пока не засыпала.
Клара Ивановна тоже плакала, она не верила Людмиле, не верила, что Мурка в безопасности.
Папа Леша страдал, что не смог, да и не пытался отговорить жену от этого травмирующего детскую психику шага.
А Людмила думала, что Надюшка поплачет – и успокоится.
«Нельзя потакать детским капризам, на шею сядет! В ее жизни будет еще много потерь: мальчики будут бросать, подруги предавать, на работе будут неприятности… Она должна быть готова к потерям, я должна научить ее переносить их!»
Несколько дней продолжалась общесемейная пытка. Надюшка верила матери и каждый день ждала ее с работы с Муркой, и каждый вечер рыдала.
А Людмила выдумывала: «сегодня я ее не нашла», «сегодня я ее видела, и она меня видела, но не пошла ко мне, заметила меня и сразу убежала, спряталась, ну не хочет она в квартире жить» и тому подобное.
Надюшка просила мать взять ее с собой на работу, чтобы увидеть Мурку, но и тут Людмила сочиняла всякие глупости про «проверки» и «начальница заругается, если увидит».
Она даже не пыталась найти Мурку и посмотреть, как она там. Слышала только, что буфетчицы ругали какую-то «сволочь», подбросившую кошку, «а то у нас тут их мало».
Надюшка перестала играть и большую часть времени лежала, повернувшись лицом к стене.
Папа Леша робко заговаривал с женой о детских психологических травмах и о том, что существуют детские психологи.
Людмила резко обрывала эту тему: психологов она считала шарлатанами, и вообще, раз ребенок больше не вопит, как резаный – уже хорошо, смиряется, принимает реальность.
Клара Ивановна в очередной раз проплакала всю ночь, а утром в отчаянии сказала Надюшке:
– Ты знаешь, есть кошачий телефон. Кошки друг другу по цепочке передают информацию.
Мы с тобой пойдем к котельной, где живут наши дворовые кошки, и попросим их передать от тебя привет нашей Мурке.
А потом Мурка тебе что-нибудь передаст в ответ. Не словами, конечно, а знаками. Кошки нам оставят знаки. А я смогу их прочитать.
Надюшка и понимала, что это сказка, и очень хотела верить в то, что такое возможно. Тут она впервые за несколько дней согласилась выйти на улицу.
Бабушка и внучка взяли сосиску, покрошили ее кошкам на блюдце, стоявшее возле лаза в котельную, и Клара Ивановна гулко сказала в лаз:
– Дорогие кошечки! Передайте нашей Мурке привет от Надюшки! Надюшка очень по ней скучает и спрашивает, как у нее дела.
– Мурка, возвращайся! Я тебя жду! – крикнула Надюшка.
Уже на следующий день к вечеру кошки «оставили знаки»: они воткнули за водосточную трубу у Надюшкиного подъезда маленький букетик бархатцев – цветов, растущих у Дворца пионеров. По словам Клары Ивановны это означало «привет Наденьке от Мурки».
Еще несколько дней продолжалось такое «общение» по «кошачьему телефону». Ребенку становилось лучше, и вся семья радовалась.
А потом приехали с каникул соседские девочки, и Надюшку отпустили погулять с ними во дворе, без бабушки.
Но у Надюшки был другой план. Она знала, что добраться от ее дома до маминой работы довольно просто: надо сесть на какой-то троллейбус, и он довезет прямо до ворот Дворца пионеров.
Наденька решила поехать туда и забрать Мурку, или хотя бы проведать ее...
Она не знала номера троллейбуса, но ей повезло. Надюшка впервые в жизни одна воспользовалась общественным транспортом. Ее спросили пассажиры, куда она едет, но она так уверенно отвечала «к маме на работу», что от нее отстали.
Девочка ходила вокруг Дворца пионеров. Она не представляла, что он такой огромный, хотя и бывала тут раньше, у мамы в бухгалтерии, и понятия не имела, где могут быть кошки.
В конце концов Надюшка села на выступающий цоколь и заплакала. К ней подошла женщина, от которой пахло вкусными духами, и встревоженно спросила, кто она и что тут делает одна.
Девочка сквозь слезы рассказала про свою Мурку и все-все, включая и кошачий телефон.
– Как зовут твою маму?
Наденька сказала. Женщина задумалась.
– Мурка у меня, - сказала она, – Мне буфетчицы пожаловались, что им кошку подкинули, и я ее к себе забрала.
Поехали ко мне в гости, от меня позвоним маме, и она вас с Муркой заберет. Я тебе подскажу, что маме по телефону говорить...
В Наденькиной семье уже началась паника. Клара Ивановна плакала, папа Леша ходил по комнате, как заведенный, Людмилу корежило от гнева. Все винили друг друга.
Папа Леша боялся, что ребенок, не вынеся этой травмирующей ситуации с кошкой, ушел из дома, Клара Ивановна предполагала, что девочка поехала во Дворец пионеров искать Мурку, а Людмила была уверена, что Надю похитили недоброжелатели...
Зазвонил телефон:
– Мамочка, не волнуйся! Мы с Муркой в гостях у Янины Александровны. У директора Дворца пионеров. Янина Александровна Мурку взяла...
А мне Мурка по кошачьему телефону сказала адрес и просила приехать, её забрать. Я и приехала. Мы с Яниной Александровной чай пьем. А теперь и ты приезжай за нами!
Конечно, нехорошо было учить ребенка врать маме. Но ведь и мама так много и долго врала ребенку.
По совету Янины Александровны Надюшка так и не рассказала Людмиле, что поехала одна во Дворец пионеров. Стояла на том, что отправилась по адресу, переданному ей по кошачьему телефону...
Мурка долго прожила в Наденькиной семье. Перенеся стресс в обществе чужих кошек у Дворца пионеров, она больше не стремилась выбежать из квартиры, а Наденька еще немного подросла и стала сама ухаживать за Муркой с помощью Клары Ивановны.
Автор НАДЕЖДА ГОРЛОВА
Свежие комментарии