"Отелла"

 

Эта реальная история произошла с одним моим знакомым. Привожу его рассказ почти дословно.

«Слышь,  а ты жену свою ревнуешь? Ну, ну, не запирайся: все мы ревнивцы. Честно признаюсь: я свою  Надюшку поначалу  жутко ревновал, хотя поводов она как будто и не давала. Но ничего с собой поделать не мог. Хороша была Надька в молодости – что лицом, что прочими местами. Ну и поглядывали на нее всякие там… А мне эти взгляды  – что нож в сердце. Вот как-то положили меня в больницу с радикулитом. Надюша  навещала меня почти каждый день.  И тут на нее все пялятся – кто хромой, кто косой, кто совсем едва живой а все туда же. Сволочи! Убил бы!

Ну вот, накормит меня Надя домашней снедью, пожалеет да уходит. Мне вроде и легче становится, а потом тоска забирает. Она ведь одна дома - детей у нас еще не было. Одна, да красивая, и все нее зарятся. У, паразиты!

А в курилку выползешь – вообще  одно расстройство. Соберутся там, понимаешь, мужики, да давай травить анекдоты типа «муж в командировке». Наслушаюсь, потом спать не могу – мысли всякие лезут.

 Короче, не выдержал я. Думаю: была не была, пойду домой с инспекцией. А ходить я уже мог, хоть и приволакивал еще одну ногу.  Вечером удрал  из больницы. Задами пробрался к дому, зашел в ограду.  Смотрю, на крылечке сумка наша хозяйственная. Замок отомкнутый висит. А тут и голос Надин слышу. Высунул я голову осторожно из-за угла. Так и есть! Она с соседом моим, Толькой, о чем-то говорит. Или договаривается?  Облокотились оба на забор – она с нашей, он со своей стороны, и мило так беседуют.

Потемнело у меня в глазах. Жена Толькина, Вера, на «скорой» фельдшерицей работает. Ночами дежурит. Вот сегодня ее как раз, видно, дома нету. А Только, гад, тут как тут, к моей жене клинья бьет. Ишь, как извивается за забором. Ну, не ждал я от него такой подлости. Пришибу скотину!

   А Надька-то, Надька! В больницу придет: «Ах, Колечка, что у тебя болит? Ох, как я по тебе соскучилась!» А сама!?

   Ну, думаю, погодите! Сейчас я вас не трону, потому как не пойман – не вор. Но потом месть моя будет страшна.  Ты погоди ржать, слушай дальше. Знаешь, что я сделал? Залез под кровать. Никогда не думал, что под ней так тесно, неуютно. Лег на спину – боком не получается, и лежу, жду. А радикулит мой опять проснулся, поясница начала ныть – терпежу нет. Да где ж вы там, думаю, застряли? Шли бы, что ли, скорей, свое черное дело делать.

 Наконец, шаги слышу. Замер, не дышу. Глаза скосил – вижу Надины ноги. Так, а где же Толькины? Видно, подлец, решил попозже прийти. Конспираторы!

  Вот Надя постель разобрала, разделась и легла. А в моей красотулечке весу тогда было под восемьдесят кило. Вот и вдавила она меня в пол панцирем, поелозила, умащиваясь поудобнее, и зашелестела страницами – книжку начала читать.

   Так, а  где же, этот козел,  Толька? Дышу уже кое-как, но жду. Надьку так не ждал на свидания. А она почитала минут десять, потом щелкнула выключателем и  … засвистела носом. Вот те раз! Провалилась моя ревизия с треском. Глупее положения и не придумаешь.  Потихоньку из-под кровати выбраться не могу, вдавлен в пол наглухо, да еще и поясницу свело. И разбудить жену, чтобы  выпустила, боюсь: как бы чего с испугу с ней не случилось. Убить меня мало!

Но делать-то нечего, и я рискнул. Постучал кулаком в стенку. Надя соскочила с постели, свет включила   и испуганно спрашивает: «Кто здесь?»

   А я из-под кровати блею: «Наденька, я это». И выползаю из-под кровати как змей.  Надюшка  хлоп на пол мягким местом.  

«Ты как сюда попал?» – лепечет.

Пришлось все выложить. А она заревела – обиделась. И еще обозвала меня этим, как его… Да: «Отелла ты, говорит, дурацкий». Успокоил я Налюшку как мог. Насколько спина позволила.  А утром она меня отправила в больницу на «скорой» – как раз Толькина жена ненадолго домой заехала. Тоже, поди, с инспекцией. Но Надьке с той поры верю как себе. Хотя «Отеллой» она меня нет-нет да назовет. Заслужил!