Проводник

— Волнуешься, Дукат? Не дрейфь! — тренер потрепал золотистого ретривера по холке. — Она тебе понравится, твоя подопечная. Она, наверное, тоже волнуется, больше года тебя ждала.

..

Дукат хотел возразить, что он ни капельки не волнуется — он же профессионал, но не успел.

В дверь вошла женщина. Пожилая, пожалуй, симпатичная, в темных очках и с белой тросточкой в руке. Под локоток ее поддерживал мужчина лет сорока.

Тренер взял Дуката за специальную шлейку и поспешил навстречу. Настал знаменательный момент знакомства.

*****

Анна Петровна понимала, что жить с ней тяжело. Сын Саша держится худо-бедно, за что ему огромное спасибо. А вот его жена, Оля, уже потихоньку на стены лезет.

Анна Петровна часто слышала ее громкий шепот в соседней комнате:

— Саша, я все понимаю, но сил моих больше нет! Ты прости, но твоя мама вместе со зрением утратила остатки человечности. Она или орет, или сидит, уперевшись невидящим взглядом в окно. Как неживая...

Я однажды подошла. Хотела проверить, все ли с ней в порядке. А она, видать, услышала шаги, да как рявкнет: «Не дождешься!» Я буквально до потолка подпрыгнула.

— Тошно ей, Олюшка. Мама всегда была такой подвижной, живой. Обожала природу. В самых неприметных мелочах красоту видела. И тут такой удар: не то что красоту, практически ничего теперь не видит.

— Слушай, ну, может, ей собаку-поводыря завести? Во-первых, гулять сможет, когда захочет, с людьми общаться, да и вообще собака сама по себе лекарь души...

— Предлагал. Только вот она восприняла это плохо. «Надоела я родному сыну, — говорит, — хочет на собаку меня спихнуть. Дожили». Да и опасается она собак. Вроде они ее ни разу не кусали, а вот живет в человеке эдакий иррациональный страх.

Анне Петровне становилось стыдно: сама по-человечески не живет и другим не дает. Но вот поделать с собой ничего не могла.

Ее бесила собственная беспомощность, мир, который превратился в скопище смутных, раздражающих теней. Как жить, когда не видишь, что перед тобой? Шкаф, человек, а может, и вообще никого нет. Нервы не выдерживали, она срывалась, кричала:

— Оля, да что же это такое! Нравится вам, что ли, когда я без вашей помощи шагу ступить не могу? Мебель просила ведь передвинуть, чтобы она у меня на дороге не торчала!

— Да я все убрала с вашего пути, Анна Петровна. И помощи стесняться не надо, — Ольга старалась сохранять спокойствие.

Но как же это было тяжело. Почти каждый вечер она жаловалась полушепотом-полукриком Саше за закрытой дверью:

— Не могу больше! Жалею, сочувствую, но не могу!

И однажды Анна Петровна решилась: хватит над людьми измываться. Пусть берут собаку-поводыря! Потому что или так, или кто-то из их семьи отправится в сумасшедший дом. Если чего похуже не случится...

— Молодец, мама! Я, правда, очень рад, что ты согласилась, — одобрил решение Анны Петровны Саша. — Только вот школ, которые готовят собак-проводников, у нас раз-два и обчелся. Ждать придется. Может год, а может, и все два.

— Подожду, — кивнула Анна Петровна. — Главное, никого до нервного срыва не довести, да и самой не спятить.

Саша собрал необходимые документы, заполнил анкету, и они стали ждать...

*****

Дукат всегда знал, что у него в этой жизни особая миссия. Он не просто какой-то там плюшевый симпатяжка. Он — проводник! К этому его с первой недели готовила мама:

— Кушай, набирайся сил. Ты должен быть умным и здоровым, чтобы помогать людям. Быть их глазами в этом мире. Твой отец был проводником, его брат был проводником, и ты тоже будешь проводником!

Маленький Дукат не очень понимал, о чем толкует мама, но ел с удовольствием.

Когда Дукату исполнилось три месяца, за ним пришли двое мужчин.

— Вот этот парень — просто прирожденный поводырь, — сказал один. — Ты посмотри, как он сидит, как смотрит. Само спокойствие и уравновешенность. Ну-ка...

Мужчина звонко хлопнул в ладоши. Дукат посмотрел на него вопросительно.

— Ну я же говорю: выдержка на высоте. Он нам подходит!

Так Дуката забрали от мамы. Было страшновато и непривычно. Но он держал себя в своих маленьких лапах.

*****

Первые одиннадцать месяцев он жил на передержке. Его временную хозяйку звали Леночка, и она очень нравилась Дукату. Но он знал, что Леночка с ним не навсегда. Она сама так сказала:

— Ох, рыжик, не привязаться бы к тебе насмерть. Ведь тебе предстоят великие дела, я просто не имею права оставить тебя.

Каждую неделю к Дукату приходил куратор Илья. Он забирал его, и они шли учиться. За этот год пес узнал, что тянуть поводок нельзя, охотиться на прогулке недопустимо, останавливаться нужно там, где приказали. А еще нужно беспрекословно выполнять команды.

Леночка обладала характером более мягким, но тоже умела настоять на своем. Правда, иногда делала поблажки. Отпускала побегать, поиграть и повалять дурака.

Но как только она приказывала: «Дукат, ко мне!», пес прекращал свои забавы и подбегал к хозяйке.

— Ты пойми, Дукатик, я ведь не злыдня какая. Просто скоро ты поедешь в школу, и за тебя там возьмутся всерьез. Нынешняя учеба — это пока так, репетиция.

Там у тебя будут не просто уроки, а специальное обучение. А потом еще и экзамен! — Лена делала страшные глаза.

Но Дукат не боялся экзамена. Он верил, что все одолеет. Не зря же он проводник во втором поколении. У него эта наука в генах сидит.

*****

Но когда его забрали от Лены, Дукат заскучал. Он еле сдержался, чтобы не заплакать. Откуда-то знал, что проводники не должны распускать нюни.

Впрочем, скучать долго ему не дали. Права была Лена. В школе проводников все было по-взрослому. Тренировки, тренировки и еще раз тренировки.

Его возили на полигон, изрезанный тропинками, изгибающимися, словно сумасшедшие змеи. И они с Ильей учили, как проводник должен передвигаться и поворачивать.

Потом они тренировались во дворах и на улицах. Дукат учился обходить преграды, предупреждать о них Илью, который иногда натягивал на глаза повязку, доверяя свою безопасность Дукату. Изучали передвижение по лестницам, тренировались правильно переходить дорогу, отрабатывали разные маршруты. Да всего и не перечислишь.

Апогеем учебы стал экзамен. Илья завязал глаза, взял Дуката за специальную шлейку, скомандовал: «В магазин». И они пошли...

На небольшом отдалении за ними наблюдал «зрячий» экзаменатор. Дукат вел. Он знал этот маршрут, как свой хвост. Он был спокоен и собран.

Он предупреждал Илью о поребриках, лестницах и других преградах. Он ждал, пока «слепой» Илья простучит тросточкой пространство перед собой. Он игнорировал кошек и собратьев. Он был глазами Ильи.

— Молодец! Просто суперпроводник! Ни одной ошибки! — экзаменатор был готов зааплодировать.

Дукат смотрел на него и думал: «Много ли надо человеку для счастья? Наверное, он во мне сомневался. А вот я ни капельки не сомневался».

И все же, ему было приятно.

*****

И вот настал тот день, ради которого был пройден весь этот путь. Сегодня Дукат увидит свою подопечную. Илья его подбадривал, но в этом не было особой нужды. Дукат знал: все будет хорошо.

— Мама, это Дукат, симпатичный парень, кстати, — Саша представил пса Анне Петровне.

Она пробежала пальцами по золотистой шерсти, улыбнулась:

— Я чувствую, что симпатичный.

— Ну теперь дело за малым — научиться общаться друг с другом, — сказал Илья.

Дукат был готов, а Анна Петровна неожиданно растерялась:

— У меня ведь никогда не было собаки... Я даже не знаю, с чего начать.

— Я вам помогу. Две недели я в полном вашем распоряжении. Все подскажу, покажу, командам научу, — пообещал Илья. — Только вы тоже проявите инициативу. Вы с Дукатом должны чувствовать друг друга. Вы же теперь практически одно целое.

— Я буду стараться, — пообещала Анна Петровна и потянулась к Дукату.

Тот ткнулся носом в ее ладонь.

*****

— Дукат, в парк, — Анна Петровна взяла белую тросточку, ухватилась за шлейку.

— Может, с вами сходить? — предложила Ольга.

— Да не стоит. У тебя и своих дел хватает. Я же с Дукатом, а с ним ничего не страшно, — Анна Петровна пристукнула тросточкой, словно поставила точку.

Сегодня она договорилась встретиться в парке со своей старинной подругой Марией Васильевной. А то, как потеряла зрение, так всех подруг разогнала. Так тошно было, что общаться совершенно не хотелось. Теперь все иначе.

Дукат уверенно привел Анну Петровну в парк и усадил на ее любимую лавочку.

— Анечка, ты одна? Да как же ты дошла? А твои где? — раздалось через пять минут.

Анна Петровна улыбнулась и похлопала ладонью по скамейке.

— Ох, я и забыла уже, какая ты шумная, Маша. Я не понимаю, кто из нас слепой? Не видишь, что ли, я не одна. Меня Дукат привел! Вот же он, рядышком, — она погладила голову пса.

— Собака?

Анна Петровна прямо увидела, как подружка всплеснула руками.

— Дукат не просто собака, Машуня. Он мой друг, терапевт, психолог, а еще он мои глаза! Так что относись к нему с уважением.

— Чудеса какие-то... — пробормотала Мария Васильевна. — А погладить твоего глазастого психолога можно?

— Можно, он парень добрый, — разрешила Анна Петровна. — Да и понимает все прекрасно. Он тебя уже сто раз просканировал и понял: эта громкая бабулька — подруга моей хозяйки.

Потом они долго сидели и разговаривали.

— Ты прости, Маша, что на звонки не отвечала. Уж так мне тошно было. Даже мысли нехорошие появляться стали. «Ну кому такая жизнь нужна?» — думала.

Невестку извела своими капризами, сыну все нервы вымотала. Понимала, что веду себя, как последняя поганка, а вот поделать с собой ничего не могла.

Сын мне сто раз собаку-поводыря предлагал, так я, калоша старая, отказывалась. А потом, когда уже совсем невмоготу стало, решила: «Попробую, а вдруг полегче станет. Непоправимое-то совершить я всегда успею». Ждать пришлось полтора года. Но Дукат того стоил.

Он же мне просто жизнь вернул! Гуляем, с людьми общаемся, на природу ездим. Вот тебе позвонить решила. Все благодаря Дукату.

Мария Васильевна слушала, затаив дыхание, и удивлялась. А когда Анна Петровна замолчала, спросила осторожно:

— А ты не боишься полностью собаке доверять? Вдруг под машину заведет или заблудится...

— Никогда такого не будет. Я ему больше, чем себе верю! — ответила Анна Петровна.

Дукат слушал разговор старых подруг и тихонько гордился. Права была мама, он явился в этот мир для великой миссии.

Например, чтобы подарить человеку радость жизни.

Автор АЛЁНА СЛЮСАРЕНКО