Однажды мне довелось с моим другом Юриком съездить в деревню, где жила его бабушка. Пахомовка весьма милое село на севере Донецкой области. Было это в конце лета, когда сады уж ломились от фруктов, а огороды радовали глаз урожаем. Запах пыльной травы и цветов разбавлял неизбывный деревенский аромат навоза. В общем, счастливая идиллия, от которой горожанина вроде меня начинает потряхивать уже на третий день.
Людмила Петровна, крепкая, объемная бабуся чуть за шестьдесят, нас рабой особо не грузила. Хотя мы подправили забор и починили крышу. Банально совесть не позволяла не обращать внимания на ее нужды. В ведении сельского хозяйства от нас толку было немного. Потому что наши с Юриком познания в нем ограничивались «могу копать, могу не копать».
Чтобы не загнуться от скуки, занимались мелким ремонтом: двери смазать, стекло треснувшее поменять. Да мало ли занятий найдется в усадьбе, где уж пятый год нет мужика? Людмила Петровна кормила нас отлично, без модных выкрутасов и бесчеловечных экспериментов в области кулинарии. Борщ, котлеты, картошка… Вкусно, в общем.
Удивляло меня не это. Ведь я не первый раз был в деревне и знал негласные правила: мужик работает – мужик ест. А уж сравнивать деревенскую пищу и пластмассовые полуфабрикаты из магазина и вовсе нет смысла. Но отношения между Юриком и Людмилой Петровной были странными. Они бесконечно ссорились, ругались и ворчали друг на друга:
- Юрка, балбес, - кричала она, – куда приставную лестницу к яблоне поволок? Кору всю обдерешь! Шуруй за стремянкой!
- Что значит «куда пошел»? – не оставался в долгу Юрик – За куревом в магазин. Да, это мое дело, чай, не маленький.
И вот так целыми днями. При всем при этом Юрик привез с собой две огромные сумки с тем, что в городе дешевле, а зачастую вообще не продается в сильпо. Начиная от «городской колбасы», которую здесь воспринимали деликатесом как черную икру. Заканчивая цветастым сарафаном шестьдесят последнего размера.
Ко мне отношение Людмилы Петровны колебалось от «хорошего примера, для оболтуса внука» до игнорирования как неодушевленного предмета. Привычных причитаний бабушек к давно не виденным внукам: «ой как вырос» или «тощий-то какой», не было и в помине. Единственное, чего они себе не позволяли, так это мат. Увидев ухоженный иконостас в доме, я понял почему. Лампада перед образами всегда горела. Молящейся бабушку я не видел ни разу. Видимо, она делала это когда мы еще спали, то ли стесняясь, то ли не желая выпячивать свою веру.
Вера верой, но бесконечный и, буду честным, утомительный вялотекущий скандал продолжался всю неделю, что мы там пробыли. Наконец мы погрузились в мой раздолбанный «запорожец» и поехали обратно в Харьков. Прощание Юрика с бабушкой тоже нельзя было назвать эмоциональным. На наше «до свидания» она буркнула: «все, езжайте-езжайте, дармоеды». Я чувствовал себя неловко. Однако Юрик был вполне спокоен и курил себе в открытое окно машины. Через полчаса я не выдержал и спросил у друга:
- Юрик, чего-то я не пойму, ты же мне все уши прожужжал про то, какая у тебя любимая и любящая бабушка? А вы ругаться не переставали от минуты приезда и до минуты отъезда?
- Много ты понимаешь в любви? – иронично усмехнувшись, ответил мой друг.
- Может и не много, - раздраженно, меня задел его тон, сказал я, – но для начала это выражается в объятиях, поцелуях, словах теплых…
- Нет, у меня бабуся из другого теста. Все эти лобызания и слезы она не любит. Я ее один раз плачущей видел, на похоронах дедушки. У нее другие проявления любви.
Юрик перегнулся через сиденье и стал шуровать в сумках сзади. Я не отвлекался от дороги и слышал только его сопение и звяканье. Наконец он уселся обратно. В его руках была полулитровая банка с вареньем. На боку был приклеен кусок непрозрачного скотча и на нем маркером написано «клубника».
- А ты говоришь «не любит» - усмехнулся Юрик.
Этим же вечером Людмила Петровна нарядилась в привезенный внуком сарафан. Он ей был не особо-то и нужен. Вещей и так было два комода, сундук и шифоньер. Но как же приятно пройтись перед другими бабушками, щеголяя обновкой, и приговаривать: вот, внук купил. Любит бабушку…
Свежие комментарии